Заметки А. Головкина о Бельгии в мае и июне 1866 года

Весной 1866 г., страдая в сильной степени малокровием (anaemia) вследствие сильных геморроидальных потерь крови, Головнин по совету доктора Зделацера отправился на целебные воды в Спа в Бельгию. Он выехал из Петербурга, когда еще происходили переговоры о конгрессе в Париже с целию предотвращения войны, но предполагавшийся конгресс не состоялся, и в 6-недельное пребывание Головкина в Спа началась и кончилась знаменитая война ^I , которая совершенно изменила в Европе отношения государств Германии и столько возвысила значение Пруссии. В Спа (Spa) беспрерывно получались телеграммы из разных мест, всевозможные газеты, и потому пребывание там было весьма интересно. Сверх того пребывание Головнина в Бельгии было для него любопытно еще по другой причине.

Он приехал в Бельгию в самый интересный момент, когда готовились выборы в Сенат и Палату представителей и, следовательно, когда обе главные партии, ратующие в Бельгии из-за власти: партия католическая и партия либеральная были в сильном движении, стремясь получить более представителей и защитников своего направления. С этою целию кроме газетных статей печатались брошюры и целые книги, содержащие взаимные обвинения и распространялись в крае; помянутые партии не называют друг друга католическою и либеральною, ибо каждая считает себя католическою и каждая присваивает себе либеральное направление. Они называют друг друга клерикальною, или епископальною и доктринарною или лжелиберальною.

О положении Бельгии он написал тогда следующие заметки: "Нынешнее министерство есть министерство либеральное, находящееся во главе правления с 1857 года. Обвинения клерикалов, направленные против министерства, главнейшие состоят в следующем:

- оно не уменьшает налогов, хотя могло бы это сделать и следовательно не заботится о благе народа;

- ложной системой кадастра оно даже увеличило многие налоги;

- введенная им система распределения разных сборов имеет следствием, что богатые сравнительно менее платят, чем бедные. В доказательство приводится длинный ряд предметов потребления с показанием цены их и процентного отношения налога;

- министерство не отменило налога на соль, тягостного для бедных и вредного для земледелия, хотя могло бы это сделать;

- ложной системой акциза с вина и пива оно довело до того, что из 3.000 винокуренных и пивоваренных заводов 2.700 беднейших закрылись и остались

Продолжение. См. Вопросы истории. 1996, NN 1-2, 4-6, 9-10; 1997, NN 1-6.

стр. 100

только 300 в городах и местечках, чем нанесен вред земледелию и скотоводству именно в бедных местностях;

- в течение своего управления Бельгиею оно увеличило бюджет на 48 млн. фр.(анков) хотя могло бы избегнуть этого. Деньги остались бы в народе и принесли бы государству больше пользы;

- сверх того сверхсметными кредитами оно получило 392 млн. фр. и издержало их на предметы бесполезные и главнейшим образом на войско слишком многочисленное и на укрепление Антверпена, которые не принесут ожидаемой пользы;

- министерство учредило национальный банк на совершенно ложных началах: имея металлом всего 40 млн. фр. банк выпустил более чем на 130 млн. билетов и следовательно, в случае войны, финансового кризиса или паники сделается несостоятельным и повлечет за собой разорение множества семейств;

- военный министр Шазаль уклоняется от представления отчета в 15 млн. фр., отпущенных ему на улучшение артиллерии;

- в сношениях с иностранными государствами министерство роняло достоинство Бельгии излишнею уступчивостью и выдавало лиц, которые искали спасения на свободной бельгийской земле; многие бельгийские законы весьма несовершенны и дают возможность разным злоупотреблениям, например, закон по которому для того, чтобы посадить кого-либо в дом умалишенных, признается достаточным письменного удостоверения одного доктора. Уголовный кодекс Бельгии имеет многие недостатки и содержит несправедливости. Министерству давно бы следовало пересмотреть и улучшить законы;

- правительство содержит на казенный счет много учебных заведений: университетов и атенеев ^II . Этим оно входит в соперничество с частными учебными заведениями и вредит им. Между тем казенные заведения отличаются дурным направлением, они суть рассадники неверия, и готовят лиц, способных на всякое преступление;

- нынешние министры отличаются непотизмом. Даже некоторые из них в родстве между собой. Они подкупают журналы и газеты и за границей и в Бельгии, чтоб хвалить свои действия и раздают выгодные места своим родственникам;

- нынешние министры меблировали свои казенные квартиры на казенный счет без торгов, установленных законом, и издержали на это слишком большие деньги;

- министерство преследует фламандскую национальность и язык и не вводит оного как следовало в местное управление и в школы. Даже король и брат его не были выучены фламандскому языку, которым говорят большое число бельгийцев;

- министерство поступило совершенно несправедливо в вопросах с кладбищами и о стипендиях, а именно: а) требуя, чтоб на церковных кладбищах, составляющих собственность церкви и окропленных святою водою, хоронились лица, которые не верили учению католической церкви. Для этих лиц нужны кладбища гражданские или светские на земле, составляющей собственность общины, а не церкви; и б) передав в распоряжение общин учебные стипендии (bourses), учрежденные в разное время католиками, с тем, чтоб этими стипендиями распоряжалось духовенство;

- правительство из-за денежных выгод дозволяет существование в Спа безнравственного учреждения - игорного дома.

Вот главные обвинения, направленные против либерального министерства католической партией. В свою очередь, либеральная партия в разных публикациях обвиняла своих противников в следующем:

- епископы, не довольствуясь тем, что распоряжаются клерикальными многочисленными журналами, наполняемыми клеветой против министерства, в самых грубых выражениях (например, называя министров des infames, а их речи- des sottises) ^III , не довольствуясь множеством брошюр, которые печатаются по внушению епископов, употребляют для направления выборов пастырские циркуляры, которые читаются священниками в церквах:

- епископы употребляют приходских священников не только как политических агентов для направления выборов, но даже для коммерческих предприятий, в которых сами участвуют, поручая им раздавать акции оных;

- издания клерикальной партии наполнены клеветою против учебных

стр. 101

заведений, содержимых правительством. Между тем училища духовенством управляемые, не допускают свободных научных исследований, отличаются обскурантизмом и приготовляют ханжей;

- клевета, рассеиваемая клерикалами против учебных заведений правительства, поселяет раздоры в семействах, ибо часто случается, что отец желал бы посылать сыновей в эти заведения, а мать плачет и противится этому, воображая, что там дети ее будут испорчены и что эти училища составляют дорогу в геенну огненную;

- клерикалы, выставляя себя защитниками свободы учения и требуя, чтоб правительство не содержало само училищ, дабы не подавлять своим соперничеством заведений частных лиц, в сущности добиваются монополии, ибо если б правительство закрыло свои училища, то никакое частное учреждение не было бы в состоянии соперничать с заведениями, содержимыми и управляемыми духовенством;

- вышепоказанные законы о кладбищах и о стипендиях были представлены палатам вследствие чрезмерных злоупотреблений духовенства, которым необходимо было положить предел. На кладбищах священники отказывали хоронить католиков, которые перед смертью не исповедывались у них и не причащались, а стипендии они давали только с условием, что стипендиат непременно будет посещать учебное заведение клерикальной партии. Теперь стипендии будут назначаться общинами, и самому стипендиату предоставляется право выбирать заведение, где он хочет учиться.

Все вообще действия клерикалов, их ханжество, ложь, клевета, грубый цинический язык в публикациях, направленных против правительства, влияние на невежественную толпу и на женщин, возбуждение фанатизма и нетерпимости, все это имеет следствием ослабление истинной веры в Бельгии, истинного христианства. Люди действительно религиозные, которые понимают религию в добрых делах, в строгости к себе и снисходительности к другим, видя действия представителей церкви, удаляются от самой церкви, которая таким образом теряет лучших членов своих.

Вышеизложенные Взаимные обвинения обеих партий считаются некоторыми лицами вообще с обеих сторон преувеличенными. Они употребляются, по словам тех лиц, как une arme electorale) ^IV .

В Бельгии существует замечательное учреждение - общество католиков всех стран (assemblee generate des catholigues), которое имело собрания свой Мехельне (Malines), и на этих собраниях бывало до 5 тыс. католиков, съехавшихся из разных государств.

Общество имеет целию дать единство и большую энергию действиям католиков на пользу религии и церкви. Оно напечатало огромные томы протоколов своих занятий как в общих собраниях, так и в разных комитетах и комиссиях. Из этих протоколов видно, что оно чрез своих агентов в разных странах старается узнать положение там католической церкви, ее нужды и потребности, и посредством добровольных пожертвований стремится к поддержанию разных католических богоугодных и особенно учебных заведений, приобрести влияние на домашнее воспитание, для чего составляет учебники в известном направлении, назначает конкурсы и раздает премии, поддерживает и направляет католические журналы, для чего в Мехельне был даже съезд этих журналистов и проч.

Из протоколов общества видно, что его особенно озабочивают видимые успехи неверия и распространение в Бельгии и других странах учения, так называемых solidaires, или отрицателей, которые не признают ни религии, ни авторитетов, они называются solidaires, ибо для привлечения в свою среду рабочих, мастеровых и молодых людей, помогают им и обязываются устраивать почетные гражданские похороны лицам, которые умирая без напутствия священника, не принимаются с религиозными обрядами на католическое кладбище. Эти solidaires составляют между собою кружки, которые более и более распространяются в крае. Для противодействия сему общество католиков положило учреждать из истинно верующих свои кружки в городах, местечках, на фабриках и заводах, с тем, чтоб они были между собою в сношении и в связи с центром их. Главная цель их должна состоять в том, чтоб удалять от solidaires молодежь, рабочих и мастеровых.

Агент общества в Греции сообщил ему, что там учение solidaires и протестантизм сделали более успехов, чем где-либо в Европе и приписывает это апатии православного греческого духовенства и неспособности его к роли пропагандиста.

стр. 102

Успехи протестантизма так там велики, что в торжественном собрании Афинского университета профессор православного богословия в речи своей, объясняя разницу между православными церквами русскою и афинскою, говорил, что первая ближе к католичеству, ибо требует веры без рассуждений, а вторая желает веры вследствие обсуждения.

Для противодействия греческому протестантизму и греческим solidaires, или отрицателям, агент общества находит, что не следует употреблять лиц католического духовенства, которые возбуждают к себе большое недоверие, и замечает, что отдельные случаи совращения в католичество скорее вредны, ибо производят на греков весьма дурное впечатление. Он полагает, что в Грецию следует посылать светских агентов католической церкви и начать не с проповеди католичества, а с того, чтоб в греческой православной церкви произвести разъединение и расколы и затем уже направить туда католических проповедников, подобно тому как с успехом было сделано в Англии, где теперь не только вообще католичество распространяется, но в Лондоне чествование Св. Девы и Покрова Богородицы сделало большие успехи.

На выборах 1866 г. либеральная партия одержала верх, и число приверженцев ее и в Сенате и в Палате увеличилось. Таким образом, положение нынешнего министерства по-видимому упрочилось. По мнению многих бельгийцев, с которыми Головнин имел случай говорить, клерикальная партия не имеет в Бельгии будущности и не достигнет власти, а либеральное направление более и более распространяется и усиливается в крае и число приверженцев оного увеличивается. То же говорили ему бельгийские министры Roqiev и frere Orban. Напротив того Тьер приписывает успех министерства на выборах 1866 г. случайности, а именно, смерти короля, вследствие чего весь край хотел выразить сочувствие свое новому королю. Это и отразилось на выборах, Тьер называет бельгийских католиков людьми честными, благонамеренными, упрекает министерство в том, что оно причиняет им оскорбления, находит, что в вопросах о кладбищах и о стипендиях католики были правы и советует министерству (он говорил это г-ну frere Orban) уступать и заботиться о сближении с католиками, полагая, что для выгод Бельгии необходимо полное единодушие. По мнению Тьера, в случае ошибок министерства католики могут получить большинство на других выборах.

Из Спа Головнин отправился летом 1866 г. в Трувиль на морские купанья. Здесь он жил в одной гостинице с Тьером и, встречаясь ежедневно, имел с ним длинные и любопытные разговоры. В нижеследующем излагается сущность рассказов Тьера.

Нынешнее французское правительство состоит из людей посредственных. Император умнее их, но далеко не заслуживает той репутации гениального ума, которую ему сделали в Европе. Он положительно человек весьма обыкновенных способностей, человек посредственный (un homme mediocre). Теперь это уже достаточно доказано фактами. Обстоятельства дали в его распоряжение войско. Он этим воспользовался и ввел во Франции военный деспотизм. Это делали многие в разных странах, и для этого ни гения, ни большого ума не нужно.

Передовые действительно способные люди Франции не хотят служить нынешнему правительству и отказывались от предложений, которые оно им делало. Оно чувствует свое одиночество и за это сердится.

Император сделал целый ряд ошибок во внешней политике и по внутреннему управлению. Его систему можно назвать "le cesarisme democratique) ^V .

Создание сильной сплоченной Италии, конечно, не принесло выгоды Франции, которой было бы выгоднее иметь соседнюю Италию, состоящую из многих небольших государств. Перед Итальянской войной император посылал Валевского к Тьеру спросить его мнение насчет этой войны. Тьер выразился весьма положительно и сильно против нее и, между прочим, сказал, что, помогая Италии, французское правительство делает дело всесветной революции, помогает республиканцам, вынуждено будет со временем оставить Папу и тем самым нанесет удар католической церкви в самой Франции; что в случае удачи войны, явится сильная Италия, существование коей невыгодно для Франции, а неудача войны будет гибельна для правительства Наполеона; что во всяком случае придется остановиться на Адиже) ^VI , ибо нечего и думать о взятии знаменитого четырехугольника. Валевский записал слова Тьера, но император не последовал его совету. После мира в Виллафранке) ^VII

стр. 103

в Монитере появилась статья объясняющая этот мир, и в этой статье повторены многие аргументы Тьера в пользу мира. Император поручил тогда Валевскому спросить Тьера, узнал ли он свои слова.

Другая ошибка есть создание Мексиканской империи) ^VIII , которое не принесло никакой выгоды Франции, а стоило ей миллионы и имело причиной единственно тщеславие и желание сказать "я отнял у Австрии королевство и дал ее эрцгерцогу императорскую корону". Французские солдаты насмехаются над этой империей, и нравственное значение императора Наполеона очень пострадало от этого дела.

Еще важною ошибкою было подстрекательство поляков к восстанию, зная наперед, что невозможно помочь им оружием, ибо это значило бы восстановить против себя три государства. Тьер говорил это Валевскому, предсказывал гибель поляков и торжество России, которая подавив восстание, получит над Польшею права завоевателя, а не права, ограниченные трактатами. Так и вышло. Сверх того, ноты князя Горчакова по польскому делу, составляющие торжество дипломатии, разом подняли Россию на высоту, с которой низвела ее Крымская война.

Допущение Пруссии усилиться на счет германских государств, создание d'une allemagne prussifiee) ^IX есть новая ошибка. Для Франции выгоднее иметь возле себя Германию, состоящую из нескольких небольших государств, силы коих уравновешиваются, чем иметь сильную Пруссию. Уже теперь политические люди Англии радуются усилению Пруссии, ибо видят в этом уменьшение значения и веса Франции. Удержать Пруссию было очень легко в самом начале ее завоевательных стремлений, когда дело еще шло только об Эльбских герцогствах, но это не было сделано, вследствие недальновидности и непонимания. "Napoleon I,- говорит Тьер - a perdu la France par son insatiete, par ses exces; celui d'aujourd'hui va la perdre par sa mediocrite") ^X . Существование сильного государства на юге Германии необходимо для равновесия Европы, и если б не было Австрии, нужно бы создать ее. Ошибка Наполеона произошла от надежды, что Пруссия и Австрия взаимно истощат себя и ему будет легко pecher dans de Геаи trouble) ^XI . Успехи Пруссии показали неосновательность этих расчетов. Наполеон даже не приготовил свое войско на случай необходимости вооруженного вмешательства при слишком большом перевесе Пруссии.

Крайне ошибочно и вредно введенное Наполеоном признание принципа национальностей, ибо это ведет прямо к содействию революциям. Принцип национальностей, принимаемый в основу для перестройки государств, как политических тел, есть нелепость (une absurdite). Он возвращает нас ко временам варварства, когда народы враждовали между собою, побуждаемые племенною ненавистью. Цивилизация стремится сглаживать племенные различия, а наши государственные люди стараются возобновлять их и поддерживать.

Оставление Дании без помощи было первоклассною ошибкою, происходившею именно вследствие помянутого принципа. По датскому вопросу Россия превосходно вела себя в Лондоне и Бруннов был даже красноречив.

Все эти ошибки происходят от неимения политического гения, от ограниченности ума и от того, что окружающие и советники - люди крайне посредственные.

Во внутренней политике главная ошибка есть лишение Франции необходимой свободы, парламентских учреждений и самоуправления. Диктаторство было нужно после бывших беспорядков, но временно и теперь необходимо возвратить свободу нации, которая долго пользовалась оною.

Уничтожение свободы печати имеет следствие множество злоупотреблений в администрации, которые были прежде невозможны. Свобода печати неприятна и неудобна министрам и вообще администраторам, часто она употребляет оружием своим клевету, но в конечном результате всегда приносит пользу, далеко превышающую сопряженные с нею неудобства. Английские государственные люди говорили Тьеру неоднократно, что Англия обязана свободе печати тем, что ее правительство ясно видит потребности края и что в администрации Англии менее злоупотреблений, чем в других государствах, хотя англичане такие же люди, как и все другие. Беспрерывный контроль прессы, который сильнее всякого правительственного наблюдения, производит это действие.

Другая ошибка во внутреннем управлении есть, так называемая децентрализация, которая не общинам и гражданам дает большие права, но префектам и вообще местным агентам правительства. Она разрушает правильность и силу французской

стр. 104

администрации, которая по своему устройству могла считаться образцовою. Это устройство Тьер сравнивает с превосходным часовым механизмом, который при парламентских учреждениях был в руках истинных представителей Франции.

С каждым годом императору становится менее известно истинное положение Франции, ибо правда менее и менее доходит до него. Это происходит от того, что ему более нравятся раболепные исполнители, чем люди самостоятельные. Лица, которые решались говорить ему неприятные истины, или теряли его благосклонность, или видели, что их советы выслушиваются молча и что им никогда не следуют. Потому одни удалялись, другие предпочитали ничего не говорить. Теперь, когда окружающие императора находят совершенно необходимым высказать ему, что какое-либо его распоряжение ошибочно, или производит неудовольствие, то для этого употребляется следующая уловка: ему рассказывают, будто г. Тьер в своем салоне так и так отзывался о его распоряжении. Иногда это делается чрез императрицу.

Неоднократное обещание либеральных учреждений и не исполнение этих обещаний имеет следствием, что словам императора более не верят. Знаменитый его дядя был умнее) ^XII . Он говорил, что ложь служит только один раз.

Не желая быть либеральным, нынешнее деспотическое правительство Франции становилось демократическим и везде и всюду заискивало в массах и низших слоях общества, дабы, опираясь на них, самовластно господствовать над слоями высшими по образованности, знанию дела, богатству и проч. Этой системе оно следовало даже в финансах, покровительствуя a la basse finance.

Отсюда учреждение du Credit mobilier ^XIII , который приносит теперь много вреда.

Весь ряд означенных ошибок имеет следствием, что во Франции начинают более и более понимать императора, и что более и более растет неудовольствие, которое выразится на выборах в 1869 г. и тогда правительство потеряет большинство в законодательном собрании.

Тьер с негодованием говорит о раболепном тоне французских политических журналов, редакторы коих из денег или из страха пишут похвалы правительству, вовсе не сочувствуя ему, и в противность своим убеждениям. "Нигде не видано, - говорит он, - чтоб сенатор, получающий притом 30 тыс. фр. жалованья, был в тоже время журналистом. Журнал более других самостоятельный, благоразумный и умеренный есть "Le Temps" - орган французских протестантов, издаваемый г-м Nefftzer".

Император неоднократно искал сближения с Тьером. Принцесса Стефания Баденская устроила однажды сюрпризом для Тьера свидание между ними. Наполеон предлагал ему министерство и пригласил к себе его и его политических друзей, для обсуждения этого предложения. Тьер сказал, что подчинится решению большинства голосов своих политических друзей. Суждения происходили в присутствии Наполеона и Тьера, которые оба молчали; суждения были очень оживленны, откровенны, и высказано было многое не совсем приятное. Большинство решило, что Тьеру не следовало принимать министерства. Тьер полагает, что Наполеон был внутренне доволен этим. В другой раз покойный принц Жером, которого Тьер очень хвалит как честного и прямого человека, приглашал Тьера обедать у него с императором. Тьер отказался. На другой день император произнес свою тронную речь, в которой назвал Тьера Fillustre historien national ^XIV , и принц Жером прямо из собрания по приказанию императора послал Тьеру тот самый экземпляр речи, по которому император читал оную.

Тьер говорит, что при отсутствии свободы и парламентских учреждений он должен быть вне правительства, чтоб оставаться верным убеждениям всей своей жизни. Его девиз: "Si je me suis trompe je dois expier mes fautes dans la retraite; si j'avais raison je dois attendre le triomphe de mes idees" ^XV .

"B 1863 г., - говорил Тьер, - представители партий легитимистов, орлеанистов и республиканцев, убедившись, что императорское правительство не даст Франции либеральных учреждений и законной свободы, и полагая, что дальнейшее бездействие этих партий было бы безмолвным признанием деспотизма, собрались у старика герцога Броль и условились, устранив всякие династические виды, соединиться для оппозиции в законных формах". Их было до 30 лиц. Они выбрали Тьера оратором своим, и впоследствии при выборах в законодательное собрание за

стр. 105

него подали голоса и легитимисты (по желанию самого графа Шамбор), и орлеанисты и республиканцы. В то же время министры изъявляли ему готовность предложить его в правительственные кандидаты, но он от этого отказался и явился в собрание представителем оппозиции. Следствием первых же его действий было то, что и правительству и Франции высказано было ясно, категорически, что именно нужно для блага края и в чем правительство ему отказывает.

Тьер говорит, что в настоящее время, при устранении династических интересов всех партий, даже Бонапарты могли бы соединить всех французов если б возвратили Франции либеральные учреждения, но что потеряна всякая надежда, чтоб император Наполеон добровольно сделал это. Обстоятельства могут его к этому принудить и тогда он сделает это, но сделает крайне неловко.

Из нынешних личностей он весьма высокого мнения о способностях генерала Montauban (comte de Palikau) ^XVI , но говорит, что он слишком стар для энергических действий. Валевский и Друэн де Льюс начали службу под начальством Тьера в Министерстве иностранных дел. Он весьма невысокого мнения о их способностях. "Первый, - говорит он, - тщеславится своим бесславным происхождением и имеет болезненную страсть к занятию высших должностей. Поэтому он всячески добивался председательства в Законодательном собрании, хотя вовсе не способен к этой именно должности. Второй, хотя имеет 200 тыс. фр. собственного дохода, чувствует себя однако несчастным, когда не имеет министерского портфеля и потому раболепствует для сохранения оного. Руэ груб, но нужен императору как единственный оратор. Дюрюи ниже всякой критики. Покойный Морни был еще способнее других, но будучи раздавателем милостей составил себе огромное состояние, растерял несколько миллионов в неудачных спекуляциях, но тем не менее оставил состояние жене. Фульд охраняет, как цербер, казенный сундук. Это его единственное достоинство. Ему очень вредит обстоятельство, что банкирский дом его продолжает существовать, хотя впрочем он управляется его сыном". С невыразимым презрением Тьер отозвался о г. Фиалине Персиньи Мокар, по его мнению, был (он) дурной, злой человек и имел влияние. "В настоящее время, - говорит он, - никого нельзя назвать, кто бы имел влияние на императора". Об императрице Евгении он говорит: "C'est une etourdie ^XVII . Она влияния на дела не имеет, но много вмешивается в них. В случае смерти императора она не удержится в главе правительства".

"Европа, - говорит Тьер, - была несправедлива к Лудовику Филиппу и показывала ему большую холодность, следуя примеру императора Николая. Когда после мирного, умеренного царствования этого короля явилась республика с ее крайностями, Европа увидела, что во Франции следует поддерживать монархическое правительство для спокойствия в других государствах, и потому, когда Наполеон провозгласил себя императором и особенно после его военных успехов, обратилась к нему, но вдалась при этом в крайность приниженности. Представители иностранных государств вели себя в Париже с непристойным раболепством, особенно Меттерних, которого образ действия был весьма порицаем в Вене аристократическим обществом. Граф Орлов и потом граф Киселев производили на самих французов неприятное впечатление своею чрезмерною почтительностью пред Наполеоном". На это Головнин заметил, что посол аккредитованный при иностранном монархе, должен обращаться с ним как с вполне законным государем, а так как Наполеон сам провозгласил себя "un parvenu" ^XVIII , а императрица Евгения не приосходит из царственного дома, то и нужно было послу в обращении с ними беспрерывно наблюдать за собой и следовать в точности самому строгому придворному этикету, дабы не дать повода ни императору Наполеону, ни императрице Евгении подумать, что в отношении к ним посол менее почтителен, что в обращении с владетельными особами древних царственных домов. Это строгое соблюдение этикета могло показаться французам излишнею почтительностью. Тьер согласился с справедливостью этого замечания.

Относительно Лудовика-Филиппа он говорил, что король этот ошибался, стараясь сохранить мир во что бы то ни стало (la paix a tout prix) ^ХIX и воображая, что имея большинство в палатах, имеет за себя большинство во Франции. Тьер тщетно убеждал его, что необходимо взяться за оружие в сирийском деле ^XX , когда европейские державы не хотели исполнения обещаний, данных по их же желанию Франциею Ибрагиму-паше. Тьер говорил тогда, что королю как a un officier de fortune ^XXI не следует переносить первого оскорбления. Тьер также тщетно уверял его, что число

стр. 106

избирателей (250 тысяч на 35 миллионов) слишком ограничено и что голос их не есть истинный голос Франции. "Достоинство правления Лудовика-Филиппа, - говорит Тьер, - состоит в том, что при нем Франция была действительно свободна, участвовала в управлении своими делами, что благодаря свободе печати было менее чем когда-либо злоупотреблений в администрации, управление стоило дешево и во всем направлении правительства господствовала умеренность".

Тьер говорит, что главная цель его истории Наполеона состоит в том, чтоб показать народам и правителям, что стремясь к величию, необходимо быть умеренным, и что только при условии умеренности возможно истинное счастие края. Он сказывал, что его сочинения принесли ему миллион франков.

Тьера страшит замечаемое им во Франции отсутствие вообще здравых понятий, умеренности и падение религии. Он сам философ и говорит, что самостоятельным действием разума, собственным мышлением приведен к убеждению в бытии Верховного существа, в том, что есть добро и зло, и что есть за то и другое возмездие за гробом. "Этих убеждений, - говорит он, - для массы, для народа недостаточно. Для масс необходима религия откровения, имеющая авторитет свыше. Только она может удерживать их от зла. Она необходима для женщин и как величайшее утешение для несчастных. Эта религия падает во Франции и страшно подумать, какие могут быть явления вследствие разнузданности страстей в народе. Между учащеюся молодежью скептицизм и неверие делают огромные успехи. Учение о внезапном или самостоятельном зарождении (generation spontanee) в последнее время потрясло умы в училищах. Философия Гегеля принесла Франции величайший вред и следовало бы обратиться к здравым понятиям Декарта".

Тьер занят теперь сочинением, которого он не назвал заглавия, но которое, как он выразился: "Имеет целию высказать французам знакомым голосом несколько мыслей в пользу здравых понятий и в противодействие революционному анархическому учению, которое более и более распространяется и которому демократический цезаризм содействует".

Относительно России Тьер выразился, что освобождение крестьян было мерою необходимою, но что ему сказывали, что можно было совершить оное с меньшими потерями для дворянства. Из русских он находится в дружеских отношения с графом Александром Григорьевичем Строгановым и княгинею Леониллою Меньшиковою. Он очень высокого мнения о дарованиях князя Александра Михайловича Горчакова. Из наших молодых дипломатов, с которыми он встречался, на него произвел впечатление ума и дарований генерал Игнатьев. Он очень высокого мнения о князе Александре Сергеевиче Меншикове и говорит, что затопление им флота в Севастополе и перенесение орудий и матросов на сухопутные батареи было "un trait de genie" ^XXII .

Как на ошибку России, при нынешнем повсеместном уменьшении религиозных верований и преобладании скептицизма и атеизма, Тьер указывает на образ действия России относительно папы. "В настоящее время, - говорит он, - все христианские религии нуждаются во взаимной друг друга поддержке и помощи против общего всех их врага - неверия. Сверх того нынешний папа, которого я знаю лично, действительно сам по себе заслуживает особенного уважения. Обстоятельства, что глава церкви находится вне государства и в отдалении, весьма выгодно для светского правительства". Тьер полагает, что для выгод христианства желательно, чтоб во Франции была полная веротерпимость и равенство прав между всеми исповеданиями и говорит, что умнейшие члены французского католического духовенства совершенно разделяют это убеждение.

Относительно Польши он выразился так: "Если б Россия, даровав Польше автономию под одним с Россиею государем, могла сделать из нее свою Венгрию, т. е. этим удовлетворить ее и притом знать, что в минуты, опасные для России, Польша будет непременно помогать ей, я советовал бы дать Польше автономию, но к сожалению, этого никогда не будет. В трудных для России обстоятельствах Польша всегда будет действовать против нее. Поэтому если б я был русским, я старался бы ассимилировать Польшу (assimiler rassifier); если б был поляком - старался бы слиться с Россиею, и в этом слитии искать выгод для своего отечества. Я говорил это моим друзьям из поляков, но поляки всегда делали и будут делать ошибки и Вам еще много придется иметь хлопот с ними. Я был дружен с князем Адамом Чарторижским. Он имел много иллюзий, но к чести его должно сказать,

стр. 107

что никогда не позволял, чтоб в его присутствии отзывались дурно об императоре Александре I. Распространенная в Европе мысль будто независимая Польша будет всегдашнею союзницею Франции, ошибочна. Франции нечего делать в Польше".

"Священный союз, - говорит Тьер, - был по своей мысли учреждением превосходным и подобное соглашение между разными правительствами было бы нужно в настоящее время для противодействия наплыву стремлений анархических и революционных и покровительства понятиям здравым и умеренным. В священном союзе было неуместно одно слово - "священный" (la sainte) и вообще редакция была неловкою".

Говоря о финансах Франции Тьер называет создателем ее кредита. (La fondateur du credit de la France) барона Луи, бывшего 5 раз министром финансов во Франции и по убеждению коего правительство Бурбонов признало долги республики и первой империи. Тьер начал службу под начальством барона Луи и считает его человеком гениальным. "В наше время, - говорит он, - не может иметь прочного кредита государство, где для займов и бюджета не требуется согласия представительного учреждения. Во Франции кредит существует несмотря на военный деспотизм, ибо для бюджета и займов нужно согласие законодательного собрания, а известно, что собрание это, при всей своей угодливости и раболепстве, не пойдет однако далее некоторых пределов на пути уступок и на многие предметы никогда не согласится дать денег. Притом ни один банкир не возьмется реализировать заем для французского правительства, если заем не разрешен Законодательным собранием".

Тьер не скрывает от себя опасности своего положения, как официального оппонента самовластного и неразборчивого в средствах правительства, оппонента, который упорно отказывался от всех лестных и выгодных предложений этого правительства и который требует для Франции именно того и притом только того, чего это правительство решилось не давать ей. Он говорит, что бумаги его находятся в Англии и что он оставит после своей смерти записки, в которых явится вовсе не судьей, но свидетелем современных ему событий (le depositaire) ^XXIII .

Тьер, между прочим, спрашивал Головкина - правда ли, что русское дворянство желает конституции и домогается получить оную? На что Головнин отмечал, что мнения насчет своевременности конституции весьма различны между образованными русскими. Есть лица, которые действительно желали бы получения оной с учреждением представительства, облеченного законодательною властью и ответственными пред оным министрами и которые полагают подобное учреждение своевременным. Эти лица приписывают все зло, которое видят в нашей администрации, принципу автократии и в устранении оного и разделении власти видят действительное целебное средство. Впрочем должно заметить, что эти лица не желают достигнуть цели каким-либо переворотом, восстанием, но единственно путем убеждения самого монарха в необходимости для пользы России дарования конституции.

Другие не идут так далеко и, вовсе не желая ограничения власти государя, находят, что было бы полезно иметь при центральном правительстве делегатов, избранных местными жителями с голосом только совещательным, которые выражали бы свое мнение о предполагаемых административных мерах и законодательных проектах. Эти лица основывают свои предположения на том, что все зло в администрации происходит у нас оттого, будто бы, что центральные власти не довольно знают Россию, местные потребности и условия, и что присутствие делегатов из разных концов России и участие их в делах исправит зло. Наконец, третьи, к которым Головнин причислял и себя, находят ограничение власти монарха несвоевременным и вредным для России, а учреждение при центральном правительстве помянутых делегатов прямо ведущим к помянутому ограничению.

Эти лица основывают свое мнение на том, что представительство может быть полезно тогда только, когда оно верно представляет главные интересы всего края и всех сословий. Между тем в настоящее время по низкой степени образованности всего сельского населения, мещан и купцов и даже большинства бедного низшего дворянства подобное представительство было бы чисто олигархическим. Если б оно существовало у нас в 1861 г., то освобождение крестьян не могло бы состояться. Присутствие же делегатов всего народа мнение коих не было бы обязательно, было бы бесполезно и только возбуждало бы неудовольствие. Наконец, представительство, не поддерживаемое сильным сознанием всего общества в необходимости оного,

стр. 108

было бы непрочно. При первом столкновении его с правительством было бы достаточно роты гвардейского полка, чтоб арестовать представителей, разослать их по крепостям и восстановить автократию. Посему всякая попытка к введению в России конституции принесла бы более вреда, чем пользы. К сему Головнин присовокупил, что если б государь, совершивший освобождение крестьян, судебную реформу и даровавший земские учреждения, получил убеждение, что конституция действительно была бы для России полезна, то он сам даровал бы оную. На это Тьер возразил: "Не верьте этому. Автократы все одинаковы. Они добровольно не расстаются с властью".

Тьер говорил также, что он слышал, что великий князь Константин Николаевич возбудил против себя в России сильную ненависть и спрашивал о причине этого. На это Головнин отвечал, что великий князь действительно имеет много недоброжелателей и что причины этого многоразличны. В высших административных сферах и при дворе опасались, что он будет иметь большое влияние на дела и захочет размещать на высшие должности людей ему близких и преданных, и дабы противодействовать этому, старались очернить его, уменьшить славу о его способностях и удалить из Петербурга, но что эти интриги не имели влияния на дружеские, братские чувства к нему государя. Затем главная причина недоброжелательства к нему дворянства во всей России - это участие его в деле освобождения крестьян. Дело это решалось в собраниях, составленных исключительно из дворян, где крестьяне не имели ни одного представителя. Посему по простому чувству справедливости и беспристрастия великий князь явился в этих собраниях ходатаем и заступником крестьян и этой роли не могло простить ему дворянство. Наконец, его деятельность в Польше, где он явился орудием воли государя искать примирения и сближения единокровных наций системой льгот и милостей в то самое время, когда поляки восстали против России и домогались политической независимости, эта благородная роль, выдержанная им до конца, была выставлена его врагами как доказательство, что он более любит поляков чем русских, что более желает блага Польше чем добра России, что сочувствует сепаратистическим стремлениям врагов России, что вместо единой России мечтает о какой-то федеративной России. Все это действительно возбудило против него общественное мнение и пройдет много времени, пока ему отдадут справедливость, оценят по достоинству и поймут всю неосновательность и несправедливость подобных обвинений.

Из Трувиля А. Головнин ездил в Vai Richer, имение Гизо, и имел с ним любопытные разговоры.

Гизо, бывший два раза министром народного просвещения, а в последние 7 лет царствования Лудовика-Филиппа первым министром, живет теперь большую часть года в помянутом имении, где у него огромная библиотека, и пишет последний, VIII том своих записок. Он считается главою протестантов Франции и для защиты их интересов бывал у императора.

Тьер говорит, что при Лудовике-Филиппе и он и Гизо были приверженцами конституционных, парламентских учреждений, но Тьер требовал большего ограничения королевской власти наподобие Англии и Бельгии, а Гизо являлся более угодливым исполнителем воли короля. "Несмотря на то, - говорит Тьер, - король более любил меня, чем Гизо, в котором ему не нравился докторальный той, остаток привычек старого профессора. В последнее время для уплаты долгов своего сына Гизо решился издавать свои записки и в этих записках он оскорбил некоторых политических друзей своих (герцога Броль, Дюшателя) и присвоил себе большее значение, чем то, какое действительно имел при короле.

Гизо говорил Головнину, что в настоящее время главное преобладающее и поражающее явление во Франции есть путаница понятий, умственный хаос (confusion d'idees, chaos intellectuel) и что это отражается и на действиях правительства. Относительно правительства Франции и его системы, также достоинства лиц его составляющих, он, по-видимому, согласен с воззрениями Тьера, но выражается вообще умереннее. Он также разделяет его мысли насчет тех учреждений, которые были бы нужны Франции.

"Император Наполеон,- говорит он,- вовсе не имеет оригинальных, самобытных идей и убеждений, которые составляли бы плод его собственного умственного труда. Свои либеральные идеи он заимствовал просто из газет. Можете судить о их достоинстве. Он теперь крайне недоволен своим положением; знает, что

стр. 109

Франция его критикует и как всегда в подобных случаях он заискивает популярность в народе. Это есть цель последнего декрета sur les caisses des invalides du Travail ^XXIV . Он замечателен своею скрытностью, молчаливостью и отсутствием пылкости при постоянстве стремлений. Последние два качества составляют достоинство. Он упрямо идет к цели, довольствуется небольшими результатами, не компрометирует их горячностью, но и не останавливается, а продолжает идти. Без крайности он не прибегает к крутым мерам, но, когда считает их для себя полезными, принимает весьма жестокие. Во Франции более и более чувствуется потребность свободы, чувствуется оскорбленная народная гордость, вследствие уменьшения ее значения и усиливается неудовольствие против правительства.

Относительно учебной части должно сказать, что нынешнее правительство сделало большую ошибку, введением бифюркации ^XXV под влиянием мысли, что надобно усилить преподавание наук математических и естественных, тогда как эта система этим именно наукам и повредила. Правительство исправило свою ошибку, отменив бифюркацию. Затем оно сделало действительно полезное распоряжение введением des classes d'adultes ^XXVI , состоящее в том, что учителя народных школ за некоторое вознаграждение от правительства занимаются в зимние вечера с взрослыми. Некоторых они обучают грамоте, другим сообщают знания математические, истории и географии. Эти классы посещаются и приносят пользу".

"Нынешний министр народного просвещения Дюрюи, человек с весьма небольшими способностями, сделал огромную ошибку введением во французские учебные заведения преподавания современной истории Франции. В мое время, - говорит Гизо, - это преподавание оканчивалось 1799 годом. Теперь читается панегирик нынешнему императору и производит, конечно, совершенно противное действие. Молодые люди по свойственному им духу противоречия относятся к этому преподаванию критически, видят в учителях агентов правительства и, слыша в обществе совсем другие суждения, теряют к учителям и доверие и уважение. В последнее время инспекторы Министерства народного просвещения не знали, как и поступить с множеством ученических сочинений на темы из современной истории, сочинений содержавших сильную критику разных действий правительства".

"В факультетах Французского университета и в лицеях (гимназиях) есть вообще стремление к добросовестному занятию наукою. Профессоры и учители - спиритуалисты. Помянутое стремление можно сравнить с большой, широкой рекой, и сказать, что параллельно с нею течет в тех же заведениях ручей, несущий вредные учения пантеизма, материализма и республиканские идеи. Французская молодежь вообще отличается скептицизмом и направлением либеральным. Прежние учения коммунистов и социалистов, направленные против собственности, отброшены. Теперь вредная проповедь направляется не против материальной собственности, которая нашла себе защитников, а против ума, и вводит атеистические, материалистические воззрения и пантеизм в разных видах. Это можно назвать извращением ума".

Гизо сожалеет, что в факультетах, составляющих Французский университет, вовсе нет этого воспитательного элемента и той дисциплины, которыми отличаются университеты Англии. Гизо, когда был министром народного просвещения, мечтал о введении того и другого.

Относительно лицеев он находит, что многим из них вредит огромность находящихся при них пансионов, т. е. закрытых заведений, где число воспитанников простирается иногда до 1500. Он вполне одобряет принятую в России в последние годы систему иметь закрытые заведения при гимназиях малочисленными и притом как можно более разделять возрасты. Своих внуков он посылает в лицеи приходящими учениками.

Народные школы Франции, по его отзыву, идут хорошо. Стремление к ученью усиливается в сельском сословии и замечательно, что женщины-крестьянки, более чем мужчины, настаивают на том, чтоб дети их учились. Положение учителей удовлетворительное. Они получают от общины квартиру и огород и от правительства 600 фр. жалованья. Сверх того крестьяне, которые в состоянии платить за своих детей, платят учителю Р/2 фр. в месяц. Бедные допускаются в школу бесплатно. В имении г. Гизо сельская школа посещается 80 учениками, и учитель, кроме квартиры и огорода, имеет до 1200 фр. в год дохода. Закон божий преподается в школах местным священником и всегда безмездно.

Гизо особенно хвалит почтенную деятельность сестер ордена S' Vincnent de

стр. 110

Paul, которые, получая от конгрегации самое ничтожное содержание (300 фр. в год), обучают безмездно девочек. Он говорит, что при смерти Св. Винцента в ордене было 1600 сестер, а теперь их более 19000. Они не произносят вечных обетов, но дают обещание на два года оставаться в ордене и потом возобновляют оное. Во Франции в семействах среднего сословия девушки, которые не вышли замуж, обыкновенно поступают в число сестер и становятся учительницами. Это дает им занятие, свойственное их образованию. Оно не составляет тяжелого физического труда, есть труд умственный и дает относительно маленьких учениц род начальнического положения.

"Народ, - говорит Гизо, - собственно в Нормандии имеет мало веры, но уважает церковь и священников и считает их необходимыми для совершения брака, крещения и погребения. Многие из крестьян и все вообще женщины бывают у исповеди и причастия. Народ уважает собственность и воровства вообще мало, но нравы распущены, много незаконнорожденных детей и особенно сильно пьянство, которое распространяются и между женщинами. Вследствие пьянства многие умирают от delirium tremens" ^XXVII .

"Франция, - говорит Гизо, - есть страна фейерверков, где часто являются блестящие огни, шумят, обращают на себя внимание, исчезают и забываются. С этим можно сравнить книгу Ренана об Иисусе Христе, 100 тыс. экземпляров оной мгновенно разошлись. Все говорили о ней, а теперь она забыта и вторая его книга об апостолах вовсе не расходится". Ренан не обладает, по мнению Гизо, глубокою ученостью. Его сведения почерпнуты из вторых рук, а не из самих источников, а это разница огромная. В Академии известный слепой еврей, знаток семитических языков, весьма часто обличает Ренана в неведении и ошибках.

Из французских газет Гизо хвалит "La Temps" и "La Gazette de France" как единственные сколько-нибудь независимые органы прессы.

Вследствие разговоров с Тьером и Гизо и разных вопросов их Головнин составил для них в 1866 г. нижеследующую записку о современном состоянии России'.

(Записка о современном состоянии России) ^XXVIII

Царствование Александра II отмечено серией важных реформ. Все эти меры, которые обессмертят имя государя, вполне отвечали нуждам, живо ощущаемым населением России, и все они вполне соответствовали общественному прогрессу, достигнутому самыми развитыми странами Западной Европы. Непосредственым результатом всех этих многочисленных реформ является, без преувеличения - умственное пробуждение и моральное возвышение всех классов нации. Этим вполне объясняется в то же время чувство глубокой признательности и энтузиазм народа по отношению к своему государю. И по причинам, которые я обозначу далее, это чувство является столь же могучим в армии, и даёт России в настоящий момент колоссальную внутреннюю силу, и придает личности императора в глазах его подданных огромный престиж, основанный на моральном влиянии, совершенно особенным исключительном и не имеющим примеров в летописях прежних царствований.

Освобождение крестьян, распространившись на население 22 млн. человек, является одним из самых крупных событий в истории нашего века, это - огромное благодеяние для крепостных - что признано всеми; эта реформа является таковым же и для бывших владельцев - истина, часто оспариваемая представителями знати, отчасти задетыми в их материальных интересах и обиженными потерей личного влияния, которым они пользовались прежде и, наконец, уменьшением господствующей роли, которую они играли в деревне. Крестьяне, получив собственность и обеспеченную будущность для себя и своих детей, освободившись от капризов и злоупотреблений владельцев, получили стимул, необходимый для труда. Помещики должны быть глубоко признательны за то, что освобождение крестьян было осуществлено мирно, актом проявления мудрости государя, без пролития крови и и без опустошения имений.

Правительство должно было поторопиться дать свободу крепостным, так как молодое поколение крестьян уже проявило нетерпение, угрожающее сметением ига крепостничества, которое их отцы несли со смирением. Роль правительства

стр. 111

оказалась бы гораздо более трудной, если бы оно выжидало еще долее, как того желали некоторые боязливые и заинтересованные умы, над которыми энергия императора сумела возобладать. Главный выигрыш, который русское дворянство только что получило посредством акта освобождения, есть, в первую очередь, выигрыш моральный. Эта реформа положила конец тем одиозным прерогативам, которые деморализовывали и развращали класс, который ими пользовался. Права властителей над крепостными с детства формировали у помещиков их представления о справедливости и воспитывали характеры молодых русских дворян, которые мало-помалу привыкали в своих повседневных отношениях с окружением, кротким и терпеливым, не иметь другого руководства, кроме своих страстей, приучали, так же от молодых ногтей видеть в себе подобном существо низшее и не протестуя выносить сцены насилия одного человека над другим. Все это исчезло вместе с крепостным правом, и нравственное воспитание русского дворянства получило от этого громадную пользу, так как это явилось благородным ударом, нанесенным по азиатским традициям старого русского общества.

Что же касается убытков материальных, то их невозможно оценить в цифрах - они очень различны в каждом отдельном случае: есть помещики, которые не потеряли ничего, но таковые, очевидно, составляют незначительное меньшинство. Тем не менее, можно принять как общее правило, что повсюду, где помещики при старом режиме злоупотребляли сверх меры своими правами над человеком, повсюду, где их доходы зависели единственно от служения крепостных, слабо соотносимого с их силами, временем, способностями, вместо того, чтобы основываться на количестве и стоимости их земли, владельцы потеряли от реформы; напротив, повсюду, где помещики не старались исчерпать силы своих крепостных, подчиняя их несправедливо тягостным трудом, они ничего не потеряли от реформы, о которой идет речь, и даже во многих случаях выиграли, так как новый закон избавил их от множества мелких расходов и сборов, которые предписывались старым законодательством.

С другой стороны, необходимость заняться своими делами, отказаться от прошлых и выискивать новые ресурсы, заставила исчезнуть апатию, которая характеризовала существование наших помещиков, и заставила их отказаться навсегда от жизни праздной и растительной. Эта новая умственная деятельность принесет им громадную пользу, что в конце концов они сами признают. Для крестьянина первым результатом реформы было понимание необходимости общего развития и неожиданно - желание учиться. Необходимость разумной экономии и жизни, материально более обеспеченной, обнаруживается лишь постепенно, но не подлежит сомнению, что по мере того, как крестьянин почувствует преимущество надежного владения тем, что он приобрел своим трудом, он захочет сохранить приобретенное или потратить его с пользой.

Освобождение крепостных создало, впрочем, для самого правительства финансовые затруднения, в связи с благородным желанием императора облегчить и уменьшить тяжесть первых последствий радикальной экономической реформы, которые дворянству пришлось переносить. К счастью, эти затруднения - преходящи. Крестьянин получил часть господских земель на условиях платежа помещику фиксированного оброка деньгами или работой. Он имеет право выкупить свои повинности или платежы и государство поможет ему в этом, оплачивая помещику капитал, который образуется из этих повинностей. Но тогда крестьянин становиться на 41 год должником государства и уплачивает ему год за годом фиксированную сумму, которая представляет собой процент и амортизацию капитала, авансированного государством. Этот капитал представлен пятипроцентными бумагами, погашаемыми в течение 41 года, они называются выкупными сертификатами. Так как многие из владельцев постарались реализовать эти бумаги немедленно, рынок оказался ими более или менее переполнен и стоимость их в настоящее время падает. Эти выкупные сертификаты продаются сейчас по расчету - 82% (от номинала), т. е. с потерей 18%.

До 1 мая 1866 г. более 5 500 000 крепостных (мужчин) выкупились с помощью авансов государства, которое доплатило владельцам сумму в 160 000 000 руб. серебром и погасило старые долги помещиков государственным банкам, долги, которые достигали 130000000 руб. серебром. Остается еще 4200000 крестьян (мужчин), которые не выкупили свои земли. По мере того, как они захотят воспользоваться

стр. 112

льготой, которую новый закон им в этом отношении предоставляет, правительство должно будет выпустить еще на 130000000 руб. серебром пятипроцентных бумаг, чтобы удовлетворить помещиков. Если представить какие экономические выгоды принесет эта финансовая операция как владельцам, так и крестьянам в недалеком будущем, то нужно признать незначительными те временные трудности, которые она создала для казны. Разумеется министр финансов имеет перед собой трудную задачу - найти средства, чтобы бороться против обесценивания этих бумаг, брошенных на рынок в большом количестве.

Министр народного просвещения должен постараться поддержать пробудившееся у народа стремление к просвещению и дать ему образование полезное и здравое. С этой целью созданы губернские и уездные советы. Губернские - под председательством епископов. Префект или губернатор, директор школ, подведомственный министерству народного просвещения, и два делегата, избранных губернским собранием- вот обычные члены этих советов, назначенных осуществлять высший контроль за начальными школами. В то же время они распределяют субсидии, которые Министерство народного просвещения может выделять этим школам. Впрочем, каждая община и любое частное лицо имеют право основывать начальные школы, испросив разрешения вышеназванных советов. Основатели совершенно свободны в выборе учителей из лиц, которым школьным советом разрешено преподавать в начальных школах. Вообще, общины имеют право устраивать как они сочтут необходимым внутреннюю организацию школ, которые они открывают на свои средства. Создание губернских собраний, о которых уже шла речь, это - еще одна прекрасная мера нынешнего правления.

В этих собраниях представители дворянства, духовенства, горожан и крестьян объединяются, чтобы изучать и обсуждать дела местного значения. Это учреждение имеет большое будущее, но, будучи создано совсем недавно, оно, естественно, действует еще не вполне упорядочение. Не везде члены этих собраний хорошо понимают свою миссию, свои права и свои обязанности. Тем не менее, доверяя решение большого количества административных вопросов представителям различных классов страны, император хотел еще пробудить их от того состояния оцепенения, в которое они были погружены, заставить их интересоваться своими же делами и облегчить в будущем задачу правительства, которое не будет больше заниматься мелкими вопросами, которые могут быть гораздо лучше разрешены на месте самими заинтересованными лицами.

Пресса станет огромной помощью этим собраниям путем свободных дисскусий о местных делах. Несмотря на изменения, которым был подвергнут закон о печати при нынешнем правлении, русские писатели и журналисты все еще жалуются довольно часто на незначительность свободы, которой они пользуются, но если вспомнить, что всего десять лет назад нашей прессе был почти совсем заткнут рот, то невозможно не видеть большого преувеличения в такого рода жалобах. Еще совсем недавно г. Катков, редактор одной модной газеты, отказался поместить в своем листке одно уведомление, данное министром внутренних дел. Его газета была лишь приостановлена и через несколько недель он добился разрешения продолжать ее издание, не будучи обязанным помещать данное уведомление. Франция не дает нам примера подобной терпимости.

Судебная реформа - это один из самых прекрасных цветов, который потомство не преминет поднести императору Александру II. Есть сведения, она уже снискала всеобщие симпатии, она заменила процедурой гласной, скорой, публичной, с адвокатами и присяжными, старую процедуру писания при закрытых дверях, которая медленно тянулась через дюжину инстанций. Старая процедура была источником стольких злоупотреблений, что народ привык думать, что абсолютно невозможно добиться справедливости от государственных чиновников. Крестьянин особенно от этого стонал, но с терпением, характерным для славянской расы, он не возмущался, говоря, что царь, его отец, не знает всех этих злоупотреблений, не знает страданий своих детей и что он обманут дворянами, которые его окружают и злоупотребляют своей властью. Очевидно, что это положение вещей рано или поздно привело бы к глубокой ненависти низших классов против всех, кто выше их, и мы были бы доведены, если бы крепостничество еще существовало, до всех тех ужасов, которые сопровождают социальные катаклизмы. Император Александр мудро нас от этого предохранил, и это одна из наиболее значительных причин для признатель-

стр. 113

ности ему от как настоящего, так и будущих поколений. Наряду с этими важными реформами прошло множество второстепенных, но в высшей степени полезных, которые совершенно изменяют лицо русского общества.

После Крымской войны в течение 6 лет в России не было рекрутских наборов и 300 000 мужчин, молодых и здоровых, остались в своих семьях, благосостояние которых они умножили. Тысячи километров железных дорог способствовали облегчению доставки сельских и промышленных продуктов. Запрещение винных откупов уничтожило массу злоупотреблений. Достаточно сказать, что откупщики имели более 100 000 служащих во всей Империи, специально предназначенных пропагандировать вкус к пьянству среди низших классов общества. Они использовали все вообразимые средства, чтобы сделать этот порок привлекательным. Все низшие служители городской и сельской полиции были ими подкуплены, чтобы не препятствовать их злоупотреблениям и позволять им собирать постыдные богатства, эксплуатируя пагубную страсть народа к водке - настоящей отраве - физической и интеллектуальной. Все это исчезло с уничтожением откупов, но эта великая и прекрасная мера, которая затронула столько частных интересов, имела много хулителей, и откупщики- миллионеры до сих пор выставляют себя в качестве жертв и всеми средствами стараются вредить с помощью клеветы, чтобы помешать твердой акцизной политике администрации, которая их заменила.

Ряд реформ чрезвычайно полезных был осуществлен в армии и на флоте. Так, число лет солдатской службы было значительно сокращено. Материальное положение их было достаточно улучшено и, что бесконечно важнее всех этих частных выгод, император вычеркнул из военного кодекса его единственное пятно - телесные наказания. Запрещение этих унижающих наказаний не только возродило нравственность солдат, но оно должно рассматриваться, как акт человечности вообще, если только вспомнить, что численность русской армии доходит до миллиона человек. Я только отмечу успех, достигнутый Россией в Азии, мирное приобретение плодородных провинций на берегах Амура, умиротворение Кавказа. Терпимость, осуществляемая правительством по отношению к солдатам, имеет значение реальное и очевидное, так как она вновь приближает этих людей, искренних в своих верованиях, но сбитых с толку из-за недостатка просвещения, к власти, которую они прежде представляли как врага.

Все эти реформы, как я уже говорил, пробудили большую интеллектуальную активность, но нужно также сказать, что эта прекрасная картина имеет тени, о которых было бы несправедливо не отметить в этом обзоре. Различные анархические и подрывающие всякий рациональный порядок доктрины, нездоровые теории уже давно контрабандно введены и уже пустили ростки в стране. Среди школьной молодежи, среди офицеров армии, служащих канцелярий злонамеренные умы лихорадочно предаются печальным разглагольствованиям по поводу социального устройства, которые благоразумно оставлены большинством населения Западной Европы.

Эти доктрины, как и повсюду, имеют в России своих адептов и своих учителей, которые хотят реализовать свои опасные мечты и вынуждают правительство прибегать к строгости и репрессивным мерам. Министерство народного образования также должно бороться и особенно предупреждать на будущее пропаганду этих доктрин в школах. Но деятельность этого министерства может быть медленной, и сможет проявляться только на будущих поколениях. Новые регламенты даны были университетам, гимназиям, начальным школам. Задаются целью ввести усиленное обучение, увеличить строгость экзаменов, уменьшить число предметов, давая тем самым большую глубину каждому специальному исследованию. Целая серия мер принята, чтобы улучшить различные школьные установления, но только в будущем можно будет произнести окончательное суждение об истинной цене всех этих мер.

Приведение в исполнение всех мер и всех реформ, выше перечисленных, в стране такой обширной как Россия требует, очевидно, усиленной работы во всех отраслях администрации. Их применение на местах встречает много местных трудностей, которые нужно преодолевать, не оскорбляя чувств населения, они поднимают множество детальных вопросов, которые нужно освещать и разрешать, порождают множество противодействий, которые нужно осторожно перешагивать. Все эти сложности дали в последние годы администрации Империи характер несколько

стр. 114

лихорадочный и потребовали труда на изнеможение, как со стороны самого императора, так и его министров и правителей губерний. Это заставляет Россию больше заниматься делами внутренними и менее интересоваться вопросами внешней политики и сохранять в этом отношении наблюдательную роль, поскольку интересы ее не затрагиваются прямо.

Париж. Отель "Лувр" Август 1866.

Осень 1866 г. в Царском Селе и зима в Петербурге до января 1867 года

В августе 1866 г. Головнин возвратился из-за границы и провел два месяца в Царском Селе, где часто виделся с жившим там же статс-секретарем Николаем Алексеевичем Милютиным. Из всех лиц, коих Головнин в то время видел, Милютин был тот, который сообщил ему наиболее надежные и ясные сведения о положении дел в Петербурге. Он сказывал, что вследствие преступления 4 апреля 1866 г. явилась сильная реакция по всем ведомствам, разные полицейские меры, усиление шпионства, доносов и перлюстрации, господство произвола над законностью и стеснение всякой свободы, причем вся правительственная деятельность сопровождалась каким-то лихорадочным беспокойным характером. Для изыскания вообще всякого рода мер для всех управлений учреждена была весной 1866 г. особая комиссия под председательством князя Павла Гагарина из особо доверенных лиц, независимо от следственной комиссии собственно по преступлению 4 апреля, состоявшей под председательством бывшего виленского генерал-губернатора графа Муравьева. Комиссия князя Гагарина была весьма секретна. Она напоминала известную Commission des mesures a prendre ^ХХIХ при Наполеоне III. Первым действием ее было сочинение известного рескрипта 13 мая ^XXX и затем изобретения всяких средств для отыскания по всем ведомствам людей политически неблагонадежных и замене их такими, которых политическая полиция считала благонамеренными. Милютин говорил, что люди, бывшие главными деятелями реакционерского направления, были мирмидоны по уму и способностям и потому, несмотря на все свое желание не сумели ничего сделать важного, чтоб поколебать либеральные реформы нынешнего царствования ^г , но что зато они явились большими искусниками (maitres passes) в деле личных интриг и действовали весьма успешно против ненавистных им лиц. Сверх того они старались постоянно пугать государя и поддерживать в нем всемерно волнение и тревожное состояние, представляя небывалые опасности, преувеличивая все дурное и вселяя в него большое недоверие к людям - все это с целию выставить себя необходимыми и едиными преданными и захватить в свои руки как можно более власти. Для этого система шпионства и перлюстрации получила огромное развитие и, по словам Милютина, государь был действительно постоянно в нервически раздраженном, тревожном положении, казался крайне грустным и перепуганным и внушал соболезнование. Головкину это было крайне прискорбно сколько для блага России, столько и по личной привязанности к государю, который совершил для нее столь много доброго несмотря на препятствия со стороны окружающих его лиц. Притом Головнин был убежден, что все страхи и опасения были крайне преувеличены; что никогда русский государь не был могущественнее и никогда не мог более рассчитывать на преданность и горячую привязанность к нему народа ^XXXI .

Некоторые другие лица подтвердили Головнину справедливость замечаний Николая Милютина.

Впрочем, независимо от преувеличенного представления дурных элементов, находившихся в обществе, государь имел полное основание быть озабоченным, тревожным и грустным. Основательною и важною причиною тому было наше финансовое положение и, излагая печальные стороны этого положения, трудно было впасть в преувеличение.

Состояние государственных финансов и экономическое положение края давно уже заботило правительство, но важность оного никогда еще кажется не сознавалась в такой мере как в 1866 году. В этом отношении следует отдать справедливость действиям члена комитета финансов графа Муравьева, который в бытность свою виленским генерал-губернатором стяжал себе известность системой распоряжений, которую одни восхваляли, а другие - ив том числе Головнин, весьма не одобряли, видя в ней крайнюю степень самовластия, отсутствия всякой законности, произвол, основанный на страсти и сопровождаемый жестокостью.

стр. 115

Собственно в финансовом деле Муравьев оказал следующую услугу. Весной 1866 г., при обсуждении в Финансовом комитете одного отдельного предположения, он выразил, что не считает возможным рассматривать отдельные предположения Министерства финансов, не зная общего положения наших финансов и общего плана министра финансов о том, как выйти из настоящих затруднений, которые тягостью своею обрушиваются на все сословия, и что по сему надобно просить министра финансов доставить комитету необходимые по сему предмету сведения. Министр финансов возражал, что не считает себя обязанным представлять комитету отчета в положении финансов и в своих планах, а что государю императору вполне известно и состояние финансов и предполагаемые меры для улучшения оных. Муравьев настаивал, заседание было весьма бурное, и все прочие члены приняли сторону министра финансов. Разномыслие было представлено государю и решено тем, что его величество приказал министру финансов составить и представить не в комитет, но ему лично описание положения наших финансов и предполагаемых министром мер. Вследствие этого министр финансов Рейтерн передал временно управление второстепенными делами министерства своему товарищу, а сам употребил все лето 1866 года на составление помянутого описания, или записки, которая осенью 1866 г. была представлена им государю, весьма внимательно и неоднократно (по словам Рейтерна) его величеством прочитана и тогда же рассматривалась в Комитете финансов и в Совете министров под личным председательством государя. Эту записку Рейтерн называл Головнину своим духовным завещанием, приписывал ей большую важность, держал в большой тайне, и она послужила в конце 1866 г. основанием разных финансовых мер, принятых по всем ведомствам.

Должно сказать, что расстройство наших финансов, которое оказывалось весьма чувствительным для каждого, и неудавшаяся в 1863 г. попытка к восстановлению денежной системы посредством прогрессивного размена кредитных билетов были причиной сильных обвинений против министра финансов. В начале 1866 г. эти обвинения особено усилились и его находили неспособным и бездарным. Все это побудило его просить государя еще в марте 1866 г. об увольнении и затем весной 1866 г. он несколько раз повторил эту просьбу. Государь не соглашался исполнить оную, говоря что никого не имеет в виду, кем бы мог заменить его, и требовал, чтоб Рейтерн или назвал себе преемника или подготовил преемника прежде оставления министерства. Статс- секретарь Рейтерн предлагал неоднократно в министры финансов статс- секретаря Милютина, но государь решительно не согласился, говоря, что он ему нужен по делам польским. Рейтерн вообще замечал, что государь как-то не доверяет Милютину в делах, касающихся собственно империи. Тогда Рейтерн предложил двух лиц в товарищи министра финансов, с тем, что тот, которого государь изберет, будет готовиться в министры, а именно: члена совета министра финансов и управляющего двором великой княгини Елены Павловны Абазу и директора канцелярии Морского министерства генерал-майора Грейга. Государь избрал последнего, которому и было поручено летом 1866 г. управлять министерством, когда Рейтерн занимался составлением своей записки о положении финансов.

Головнин узнал об этом предложении и назначении из письма Рейтерна в бытность свою на железных водах в Спа в Бельгии и крайне удивился этому. Головнин был всегда весьма высокого мнения об уме, дарованиях и познаниях Рейтерна и ожидал от него только действий мудрых и полезных. В настоящее время он видел, что Рейтерн, в течение 4? летнего управления Министерством финансов, никого не приготовил в министерстве, кто мог бы быть хорошим товарищем министра и считаться кандидатом для должности министра, а предлагал государю Абазу и Грейга. Первый, получивший воспитание гвардейских юнкеров, был блестящим гусарским офицером и, чтоб составить служебную скорую карьеру, перешел в гражданскую службу и определился начальником маленького двора великой княгини Елены Павловны. Он участвовал в винных откупах, имел винокуренные и свеклосахарные заводы, проигрывая в карты большие суммы, и в том же 1866 г. был одним из главных игроков в Висбадене. Предполагая в нем разнообразные и большие достоинства, мог ли он считаться кандидатом в должность министра финансов, должность единственную в империи.

Грейг, получив в Пажеском корпусе самое скудное кадетское образование, был потом щегольским конногвардейским офицером, проводил молодость с балетными танцовщицами и из адъютантов великого князя Константина Николаевича был

стр. 116

назначен директором небольшой канцелярии небольшого Морского министерства. До назначения его товарищем министра финансов он, как сам писал Головнину, никогда не думал о финансах и сам весьма удивился выбору своему. Известно, что он никогда не езжал по России, не изучал ее экономических условий и потребностей, не имел никаких специальных познаний ни по одной из частей Министерства финансов и потому при всех различных неоспоримых достоинствах своих, никак не мог считаться кандидатом в министры финансов.

Головнин весьма откровенно высказал это Рейтерну, а Грейгу сказал, что он очень желал бы видеть его министром, но не финансов.

Записку Рейтерна о положении финансов Головнин не видал, но слышал, что она была хорошо составлена, начиналась изложением причин, которые в продолжении нескольких лет привели к нынешнему расстройству, и указывала на необходимость сокращения расходов, дабы прекратить ежегодные дефициты при коих никакое улучшение не было возможно. Затем в ней перечислялись все источники и отрасли дохода и указывалось, какие (немногие) доходы могли бы быть увеличены. Относительно сокращения расходов Рейтерн указывал разным ведомствам, на какую сумму они должны уменьшить свои расходы и, между прочим, требовал, чтоб Морское министерство уменьшило их на 6 млн. руб. Великий князь Константин Николаевич исполнил это требование, и та же самая публика, которая прежде обвиняла его за то, что, управляя флотом, он требует для флота слишком большие суммы и забывает об интересе казначейства, теперь обвиняла его в том, что он забывает интерес вверенного ему ведомства и слишком легко соглашается на уступки.

Вообще должно сказать, что у нас иметь сколько-нибудь полное и ясное знание положения финансов наших никому невозможно, кроме одного министра финансов потому уже, что в прежнее время оно облекалось в полную тайну, а теперь прикрывается какою-то полутайною, которая соделывает, что невозможно достать самые необходимые и простые данные и сведения. Только в самое последнее время некоторые из этих сведений стали появляться в печати. В этом отношении особенно замечательны появившиеся в конце 1866 г. 1) изданый Министерством внутренних дел "Статистический временник Российской империи" и 2) напечатанная сенатором Гагемейстером брошюра о государственной росписи 1866 года. (...) ^XXXII .

В течение 35 лет расходы превышали доходы на огромные суммы, и суммы эти, за исключением расходов на железные дороги и по воспособлению выкупа крестьянского надела, тратились непроизводительно. Государственные доходы падали главной массой своей на самую бедную часть населения, и как суммой своей, так особенно средством взимания - чрез развращающий способ дохода с вина - положительно разоряли народ. Денежная система была в совершенном расстройстве, в государстве обращалось более 710 мл. рублей бумажных денег неразменяемых, с форсированным насильственным значением. Эти деньги теряли 20% своей цены. Процентные бумаги, выпущенные правительством, значительно упали в цене: выкупные свидетельства на 30%, банковые 5% билеты на 25%. От всего этого частные люди теряли неимоверно. Имущество и деньги таяли в их карманах и дороговизна на все жизненные предметы взрастала. Всякие коммерческие обороты, предприятия не могли иметь твердого основания. Само правительство теряло, ибо доходы его, получаемые бумажными деньгами, уменьшались в своем действительном значении, а расходы вследствие возвышавшейся дороговизны увеличивались.

Наконец правительство, или правильнее сказать, финансовое управление, для получения денег к покрытию, так сказать, насущных потребностей, прибегало к средствам безнравственным и к непростительным уловкам. Безнравственным средством должно назвать оба внутренние лотерейные займа, сделанные правительством, тогда как в наших законах лотереи не дозволяются частным лицам как безнравственное средство обогащения и допускаются в самых незначительных размерах, так сказать, игрушечных, с благотворительными целями. Непростительными уловками следует назвать противозаконный негласный выпуск кредитных билетов, разрешенный особым необнародованным высочайшим повелением, причем, конечно, государю не был объяснен весь смысл этой меры и постоянное показание в балансах банка, суммы несуществующей, а именно в разменном фонде 24 000 000 публичными фондами, тогда как эти фонды были давно проданы и израсходованы и вместо них лежало обязательство Государственного казначейства. Следовательно,

стр. 117

являлась ложь и обман в официальных финансовых публикациях. Ко всему этому должно присовокупить, что неудавшаяся в 1863 г. операция размена совершенно поколебала в людях знающих доверие к финансовым познаниям министра финансов и в соединении с другими обстоятельствами потрясла всякое к нему доверие.

Министра финансов обвиняли в незнании дела, бездарности, узких взглядах и неимении общего финансового плана для выхода из бедственного положения, в каком мы находились. В то же время не могли ни на кого указать, кто был бы в состоянии заменить его и кто сколько-нибудь внушал бы доверие своими финансовыми познаниями. Головнин находил помянутые обвинения неосновательными и был убежден в том, что статс-секретарь Рейтерн весьма ясно сознает наше финансовое положение и имеет ясный и глубоко обдуманный план действий, но не считает возможным кому-либо сообщить его. Расстройство финансов в соединении с жертвами, которые дворянству пришлось принести по делу освобождения крестьян, было причиной сильного неудовольствия против правительства, т. е, против тех лиц, которые были исполнителями воли государя, ибо собственно в нем видели только желание добра России. Говорили, что эти лица сами не знают потребностей и положения края, вводят государя в заблуждение, основывают свои распоряжения на ложных сведениях, и что было бы необходимо, чтоб государь имел при правительстве делегатов или представителей края, знающих положение оного, местные нужды и потребности, чрез которых истина доходила бы до его величества.

Все это было вполне известно государю императору и великому князю Константину Николаевичу. Государь выражал мысль, что следует что-либо сделать для удовлетворения справедливых желаний, а великий князь, имея в виду таковую волю государя, составил в бытность свою в Крыму осенью 1866 г. краткую записку по этому предмету. В начале зимы он поручил государственному секретарю князю Урусову несколько изменить редакцию оной и переписать, показывал ее министру внутренних дел Валуеву, который вполне ее одобрил и затем 22 декабря 1866 г. представил государю ³ .

В этой записке великий князь объясняет, что дарование России конституции было бы гибелью; что лучшие люди из дворянства и не желают этого, но желали бы такого учреждения, которое доводило бы до сведения государя нужды и потребности края, не опасаясь, что окружающая его величество стена бюрократии не допустит до него выражениях этих нужд и потребностей; что для устройства подобного учреждения следует пользоваться существующими у нас законами, а не искать их за границей и что для этого должно иметь в виду право, предоставленное дворянским собраниям - доводить од сведения высшего правительства свои нужды и для этого избирать депутатов. Основываясь на этих началах, великий князь полагал, что следовало бы обязать собрания дворянские и собрания земские избрать депутатов, которых правительство созывало бы по своему усмотрению в два собрания: собрание депутатское дворянское и собрание депутатское земское, из коих каждое состояло бы под председательством назначенного для сего государем члена Государственного совета. Эти собрания состояли бы при Государственном совете и получали бы для обсуждения по усмотрению правительства вопросы законодательные и административные. Они имели бы голос только совещательный и в них участвовали бы министры для необходимых разъяснений. Важность этого предложения сделанного братом государя и председателем Государственного совета очевидна. Этим важным деянием великого князя Константина Николаевича оканчивался в административном отношении 1866 год ⁴ .

Оканчивая свои записки и проходя мыслию те 46 лет жизни, которые они обнимают, Гсгловнин должен прежде всего обратиться с глубокою преданностью к провидению за блага ему ниспосланные и за случаи, которые предоставлялись ему для полезной деятельности, и должен сознаться, что блага эти не были им заслужены, а помянутыми случаями он менее воспользовался, чем как бы следовало. В сем последнем отношении постоянное слабое, дурное здоровье ему много мешало, и он не в состоянии решить насколько он сам виноват в том, что в течение жизни мало сделал полезного и насколько не был в силах совершить оного.

Вспоминая последние десять лет, он находит, что великие деяния царствования государя Александра Николаевича, коих он был свидетелем, как то: освобождение крестьян, уничтожение сословия кантонистов, судебная реформа, земские учреждения, больший простор печатного слова, отмена телесных наказаний и отмена

стр. 118

откупов - имели главным полезным последствием возвышение личности человека, улучшение его нравственности и большее проявление правды, сравнительно с прежним раболепным и униженным положением и господством лжи и обмана, но что явившиеся затем вследствие польского мятежа и открытых в России злоумышлении административный произвол, жестокость и особенно усилившееся после преступления 4 апреля 1866 г. полицейско- преследовательное направление, неуважение к законности, шпионство, доносы и перлюстрация в огромных размерах, весьма много содействовали к уменьшению вышеуказанных благих последствий помянутых преобразований и внушили глубокую скорбь истинным друзьям России. Желательно, чтоб правители умели остановиться на пути произвола и стеснения всякой свободы, дабы действия правительства во второй половине царствования императора Александра не омрачили славы, достойно заслуженной им в первую половину оного. Петербург 18 февраля 1867 г.

(Продолжение следует)

Примечания автора

¹ При чтении этой записки следует иметь в виду, что она писана для иностранцев и что Головнин вовсе не был обязан раскрывать перед ними наши домашние неустройства и был счастлив тем, что, говоря совершенную правду мог сказать много хорошего. Лицейский товарищ его, барон Николаи, по прочтении этой записки о России отозвался, что она напоминает женские портреты Линтергальтера: много, очень много сходства, но все в красивейшем виде.

² Министр финансов Рейтерн говорил Головкину, что перемена многих лиц имела однако влияние и на самые учреждения, искажая настоящее их значение и деятельность.

³ Великий князь дал Головкину прочесть эту записку в конце декабря уже после того, что она была представлена государю. Головнин, прочитав ее сказал, что предполагаемое в ней учреждение есть меч обоюдоострый и что надобно большое умение, чтоб уметь употреблять. Затем он доставил его величеству вышедшее в конце 1866 г. сочинение профессора Чичерина "О народном представительстве Москвы", в котором просил великого князя прочесть главу 3-ю, стр. 97-108. На этих страницах профессором Чичериным изложены все неудобства народного представительства в форме собраний совещательных.

⁴ В половине февраля 1867 г. великий князь сказывал Головкину, что государь еще не говорил с ним об этой записке, но что она лежит на столе его величества. Великий князь полагал, что происшествия, вынудившие в начале 1867 г. закрытие петербургских земских учреждений, соделывают невозможным осуществление его предположений, изложенных в означенной записке.

Примечания публикаторов

^I Речь идет об австро-прусской войне в июне-июле 1866 г., бывшей последним актом соперничества Пруссии и Австрии за преобладание в союзе германских государств. Победа Пруссии положила конец вмешательству в общегерманские дела Австрии, согласившейся с упразднением Германского союза 1815 г. и образованием Северо-Германского союза при руководящей роли Пруссии.

^II Атеней - название многих учебных заведений в древности; заимствовано от г. Афин (Athenae) - научного и культурного центра античного мира. Первый атеней (род высшей школы) был основан в 135 г. н. э. римским императором Адрианом.

^III Бесчестными людьми; глупостями.

^IV Предвыборное оружие.

^V Демократический цезаризм.

^VI Адидже или Эч - самая большая река Италии после р. По.

^VII Виллафранка - город в итальянской провинции Верона. Мир, заключенный в этом городе 11 июля 1859, между Австрией и объединенными силами Франции и Пьемонта, положил начало объединению Италии. Согласно условиям этого мира Австрия уступила Франции Ломбардию по р. По, которую Наполеон III передал сардинскому королю Виктору-Эмануилу в обмен на Ниццу и Савойю, отошедших к Франции.

стр. 119

^VIII Мексиканская республика была провозглашена в 1822 году. Но это противоречило интересам Франции, и Наполеон III пытался восстановить империю как противовес США. С этой целью в Мексику был направлен французский экспедиционный корпус. В результате победы французских войск в конце февраля 1862 г. в Мексике была провозглашена империя во главе с австрийским эрцгерцогом Фердинандом. Через 3 года мексиканцы под руководством Б. Хуареса его разгромили, взяли в плен и расстреляли, республика была восстановлена.

^IX Опруссаченной Германии.

^X Наполеон I потерял Францию из-за своей ненасытности, своих излишеств, сегодняшний - потеряет ее из-за своей посредственности.

^XI Ловить рыбу в мутной воде.

^XII Речь идет о Наполеоне Бонапарте.

^XIII Финансовым низам; "Креди мобилье".

^XIV Знаменитым национальным историком.

^XV Если я ошибся, я должен искупить ошибки, подав в отставку; если же я был прав, то должен ждать торжества моих убеждений.

^XVI Монтобана (графа Палико).

^XVII Это - ветреница.

^XVIII Выскочкой.

^XIX Мир любой ценой.

^XX В 1860 г. в Сирии, в то время территория Османской империи, начались кровавые распри между маронитами (христианская община) и друзами (мусульманская народность и религиозная секта) при активной поддержке друзов османским правительством. Погибло около 13 тыс. христиан. Это послужило поводом для вмешательства европейских государств и посылки Францией войск, временно занявших Сирию, которая в 1861 г. была поставлена под управление христианского наместника.

^XXI Как офицеру, выслуживавшемуся из солдат.

^XXII Гениальным ходом.

^XXIII Хранителем.

^XXIV О кассах для инвалидов труда.

^XXV Бифюркация - раздвоение потоков.

^XXVI Обучение для взрослых.

^XXVII Белой горячки.

^XXVIII Далее публикуется перевод текста, написанного А. В. Головкиным на французском языке. Французский текст здесь не приводится (РГИА, ф. 851, оп. 1, д. 6, л 45-49 об.).

^XXIX Комиссию для принятия мер.

^XXX В этом рескрипте речь шла "О главных началах, которыми должны руководствоваться министры и главноуправляющие отдельными частями при управлении вверенными им ведомствами". (ПСЗ. т. 41, ст. 43298).

^XXXI Далее опущено стихотворное обращение к царю поэта из крестьян Мартьянова.

^XXXII Далее опущен текст с подробным перечислением правительственных долгов (ф. 851, оп. 1, д. 6, л. 56-61 об.).

Permanent link to this publication: