Сейчас общепризнанно, что у нас нет хорошей теории национального развития. Речь идет, на мой взгляд, прежде всего об отсутствии достаточно конкретных сценариев развития советских наций и народов. Программные установки КПСС - достижение расцвета и взаимного сближения наций - носят общий характер, их практическая реализация связана с множеством конкретных принципов деятельности. В этой связи важное значение имеет противоположность ленинского плана национального строительства той концепции "автономизации", которой придерживались Сталин и его сторонники. План Ленина состоял в создании союза равноправных наций, "автономизация" же предполагала вхождение других наций и народов в состав великой державы на основе большей или меньшей автономии. Мы знаем, что в формально-юридическом плане принцип автономизации был отвергнут, Советский Союз стал федерацией республик. Однако в практической деятельности принцип автономизации в той или иной форме сохранился и после того, когда репрессивно-сталинские искажения национальной политики были преодолены. Ведь суть автономизации - это великодержавность. Конечно, те формы великодержавности, против которых Ленин выступал в 1922 г., безвозвратно ушли в прошлое. Однако она вновь и вновь возникает даже в наше время в силу многих причин, среди которых важное место принадлежит сверхцентрализованной системе власти и необходимости обеспечить единство деятельности в масштабе огромной многонациональной страны. Великодержавность-автономизация, как правило, не провозглашается, а выступает как скрытый принцип деятельности, имеющий множество форм проявления. К ним относятся отождествление интернационального с русско- национальным (или с национальным некоторых других наций), объявление русского языка "вторым родным" языком для всех других народов Союза, игнорирование национальных интересов республик союзными ведомствами, фактическое вытеснение ряда национальных языков из сферы науки, высшего образования, издательского дела, стремление к "слиянию" наций по американской модели (т. е. стремление к фактической ассимиляции с сохранением определенных архаико-этнографических черт), односторонняя критика ошибок, при которой внимание обращается только на проявления местного национализма, а великодержавный шовинизм остается вне критики, и др.

В итоге налицо очень серьезное расхождение между словом (т. е. провозглашенными Коммунистической партией программными целями национального развития) и делом (т. е. принятыми в практической жизни целевыми установками, неписаными правилами деятельности). Кстати, не это ли расхождение превращает национальный вопрос в "деликатный", как было сказано в одном выступлении?

Говоря о неприемлемости великодержавности-автономизации, я отнюдь не хочу принижать роль русской нации, русской культуры в истории и современном развитии Страны Советов, значение русского языка как языка общесоюзного общения. Речь идет о неверных (порою даже подсознательных) установках, мешающих конструктивному национальному строительству.

Если мы осознаем, что концепция великодержавности-автономизации расходится с программными целями КПСС в национальном вопросе, то можем и более четко представить себе возможные сценарии развития советских наций в обозримом будущем, скажем, в течение жизни двух - трех следующих поколений. Вот главные из них: всестороннее развитие равноправных наций, их языков и культур; языковая частичная ассими-

Ребане Яан Карлович - академик АН Эстонской ССР, зав. отделом Института философии, социологии и права АН Эстонской ССР.

стр. 36

ляция, при которой национальный язык теряет свои функции в области науки и высшего образования, но сохраняет их в области повседневного общения; слияние - ассимиляция малых народов и национальных групп по американской модели; долговременное сохранение языка и культуры малых национальных групп даже в том случае, если они живут в чужой национально-этнической среде.

Даже такой, отнюдь не до конца разработанный перечень показывает наличие ряда вариантов дальнейшего национального развития. Какой из них будет осуществляться на деле, зависит от конкретных обстоятельств. Отвергая путь ассимиляции для этносов, живущих на своей исконной земле, необходимо считаться и с тем, что в некоторых случаях ассимиляция приобрела уже необратимый характер. Однако кто должен определить путь, сценарий, цель национального развития в той или иной ситуации? Решающее слово, очевидно, должно принадлежать самому этносу, людям, кого это касается.

С точки зрения разработки конкретных принципов национального развития в настоящее время наиболее важное значение имеют две задачи: во-первых, четкая фиксация возможных вариантов национального развития; во-вторых, разработка мер, обеспечивающих нациям, народам, всем этническим общностям право выбора путей собственного национального развития. Реализация такого права, естественно, должна быть связана с учетом, разумным сочетанием различных интересов соприкасающихся друг с другом этнических общностей. Таким правом должен обладать также каждый человек в отдельности. Например, современный "генетический" принцип фиксации национальной принадлежности отдельного человека противоречит такому праву.

Теперь, в свете вышеприведенных общих соображений, коснемся нынешней национальной ситуации в Советской Эстонии. В настоящее время для нас важной задачей стала политическая и идеологическая консолидация людей, независимо от национальной принадлежности, для совместной деятельности во имя перестройки. Необходимость консолидации вызвана заметным ростом межнациональной напряженности, которая возникла преимущественно в сфере общественно-политической активности. Что касается эксцессов на национальной почве, то в ЭССР их практически нет.

Однако общественно-политическое движение в поддержку перестройки как бы разделилось по национальному признаку. В составе Народного фронта Эстонии преобладают эстонцы, в составе Интернационального движения трудящихся ЭССР - русскоязычное население республики. Такое же разделение возникло на республиканском уровне представительства трудовых коллективов, что обнаружилось в ходе обсуждения проектов изменения Конституции СССР, нового избирательного закона и республиканского закона о языке; с этим пришлось считаться в нынешней избирательной кампании и т. д. В чем причина такого деления?

Противники перестройки склонны винить в этом только демократизацию и гласность: пресса-де вышла из-под контроля и разжигает национальные страсти. Действительно, и это имеет место. Однако главная причина обострения межнациональных отношений заключается в том, что в Эстонии началась практическая деятельность для преодоления накапливавшихся десятилетиями противоречий и обеспечения условий для нормального национального развития. Теперь открыто осознается, что социально-экономическое развитие республики долгое время осуществлялось без учета его национально-этнических последствий, которые оказались для эстонской нации, а отчасти и для живущих здесь не эстонцев, отнюдь не всегда положительными. При этом свою отрицательную роль играли и установки великодержавности-автономизации, о которых я уже говорил.

стр. 37

Наряду со многими положительными достижениями в области национальной культуры постоянно уменьшалась доля эстонцев в населении республики в результате интенсивной миграции и малого естественного прироста и снизилась с довоенных 92% до 61% в 1988 году. Соответственно сужалась и сфера применения эстонского языка. В республике образовались регионы, предприятия, где эстонский язык перестал быть средством общения. Вновь прибывающие в Эстонию инонациональные жители в своем большинстве слабо интегрированы в эстонскую жизнь, в системы эстонского языка и культуры. В этом отношении образовалось ненормальное положение. Если русским языком на уровне языка общения владеет примерно 9/10 эстонцев (свободно - треть), то эстонским на уровне повседневного общения - только треть не эстонцев (свободно - десятая часть). Такое положение вызвано существенными, недостатками системы народного образования. Русские школы в Эстонии работают на основе учебных программ РСФСР, срок обучения в средней школе - 10 лет. Эстонский язык изучается в объеме примерно 600 часов за весь срок среднего образования, некоторые географические и исторические данные, касающиеся Эстонии, введены в эти программы дополнительно, однако дополнительное время (т. е. дополнительный год обучения, как это делается в эстонских школах, где русский язык изучается в объеме 1200 часов) для этого не выделено. Кроме того, налицо превратная трактовка практического двуязычия, ошибочное предположение о русском языке как "втором родном" для эстонцев, отождествление интернационального с русско- национальным или русскоязычным - все это породило и соответствующее отношение к изучению эстонского языка в русских школах. К этому добавилось отсутствие квалифицированных педагогов. Подготовка преподавателей эстонского языка для русских школ начата лишь недавно. Поэтому большинство выпускников русских школ в ЭССР эстонским языком практически не владеет.

Задачи перестройки для Советской Эстонии встают как бы в плане трояких интересов: общих интересов всего населения республики; интересов коренной, эстонской нации; интересов инонациональных жителей Эстонии. При этом необходимо учесть, что соотношение эстонцев и не эстонцев по республике сегодня составляет 6:4, но оно неодинаково по районам. Так, это соотношение в Таллинне равно 1:1, а в Нарве - 1:20 в пользу не эстонцев.

Объективной почвой консолидации служат общие интересы всего населения республики, общая заинтересованность в достижении целей перестройки, в ускорении социально- экономического развития и преодолении экологического кризиса, в дальнейшей демократизации общественной жизни. В то же время надо иметь в виду и известные различия, даже противоречия между национальными интересами эстонцев и определенной части не эстонцев, особенно тех, кто не владеет эстонским языком и привык считать Эстонию частью или "продолжением" России. Разумное сочетание этих различных национальных интересов достижимо лишь при условии уважения со стороны не эстонцев к интересам коренной нации, а со стороны эстонцев - к интересам инонациональных жителей. Очень важно, чтобы принцип взаимного уважения был бы соблюден при обсуждении и проведении практических мер, направленных на исправление современной ненормальной национальной ситуации в республике.

Главными из таких мер стали: обеспечение большей самостоятельности, суверенитета республики, меры для регулирования миграции, защита эстонского языка, оживление национально-культурной деятельности среди, национальных меньшинств, живущих в Эстонии.

На ноябрьской (1988 г.) сессии Верховного Совета ЭССР были приняты законы для обеспечения суверенитета республики (декларация о суверенитете ЭССР, закон о внесении изменений в Конституцию ЭССР). Однако эта попытка оказалась не самой удачной: из-за несоответствия

стр. 38

Конституции СССР некоторых положений принятых в Эстонии законодательных актов Президиум Верховного Совета СССР признал эти положения недействительными. В то же время он признал целесообразным в связи с поднятыми Эстонией вопросами разработать систему государственно-правовых механизмов для расширения и защиты суверенных прав союзных республик.

В 1988 г. применялись меры по ограничению механического прироста населения ЭССР, в первую очередь по ограничению неоправданного привлечения дополнительной рабочей силы извне. В результате удалось сократить вдвое сальдо миграции по сравнению с предыдущим годом. Это - важное достижение, так как в случае продолжения миграционных процессов, имевших место до 1988 г., эстонцы лет через 20 стали бы национальным меньшинством на своей исконной земле.

В 1988 г. началась также оживленная деятельность в области национальных культур многих живущих в Эстонии национальных меньшинств, в том числе и русской культуры, в тех местах, где русские не составляют компактного большинства.

Объективные противоречия интересов касаются языковой политики. В декабре 1988 г. эстонский язык был официально объявлен государственным языком, а в январе 1989 г., после обсуждения и существенного улучшения первоначального проекта закона о языке, этот закон был принят. Какие обнаружились при этом противоречия? Прежде всего, было выдвинуто требование объявить русский язык тоже государственным языком на территории Эстонии. Это требование было отклонено, так как в настоящее время в защите нуждается именно эстонский язык, превращение же русского языка в государственный в законодательном порядке закрепило бы вытеснение эстонского языка русским. Ряд требований закона о языке оспаривался на том основании, что их реализация в намеченные сроки нереальна для русскоязычных районов или трудовых коллективов. Большинство таких возражений было учтено при принятии окончательного варианта закона.

Началось внедрение закона о языке в жизнь. По существу он призван выровнять современную неудовлетворительную языковую ситуацию, восстановить в полном объеме функции эстонского языка на территории Эстонии, гарантируя в то же время не эстонцам право пользования русским языком в качестве языка всесоюзного общения и другими национальными языками. Закон о языке отнюдь не предъявляет требований всем гражданам, а только определенному контингенту работников, тем, кто по долгу службы обязан общаться с населением (работники советских и партийных органов, торговли и сферы обслуживания и др.). Для них в качестве профессионального умения вводится требование знания и эстонского и русского языков. Для реализации этого требования предусмотрены различные сроки. Содействовать выравниванию языковой ситуации должна также ликвидация недостатков в деле образования.

Оживленное обсуждение языковой политики в Эстонии дает основание сделать ряд выводов. Прежде всего, оправданная защита своих национальных интересов может легко перерасти в принижение "другой" стороны, национальное - в националистическое или шовинистическое. В условиях гласности пока еще не хватает культуры дискуссий, чувства

стр. 39

меры. Обнаружилось также незнание ленинского плана национального строительства. Я не думаю, что для решения любых вопросов современности мы должны искать рецепты в произведениях В. И. Ленина. Но его идеи мы, марксисты-ленинцы, знать обязаны. Однако меры в защиту эстонского языка в ряде случаев критиковались с той точки зрения, что они создают формальное неравенство эстонского и русского языков. При этом сами критики с позиции "неравенства" ссылались на Ленина, но упустили одну "мелочь": именно Ленин считал такое формальное неравенство целесообразным для защиты интересов малого народа.

В заключение еще о том, как регулировать национальные процессы и межнациональные отношения. Прежде всего, необходимо освободиться от стереотипов мышления, в основе которых лежит великодержавность - автономизация. Если это удастся, то регулирование межнациональных отношений представляется мне как бы в трех плоскостях.

Во-первых, при планировании любых сколько-нибудь значительных народнохозяйственных мероприятий необходим тщательный учет национально- этнических последствий задуманного, его соответствия или несоответствия принятым для данной республики, региона и т. д. целям "сценария" национального развития. В случае отрицательных национально-этнических последствий задуманного надо действовать так же, как это делается в экологии: предлагаемый вариант деятельности должен быть признан непригодным. Во-вторых, требуется длительная работа в области культуры, народного образования, вообще духовной жизни. В условиях Эстонии и аналогичных эта деятельность должна быть направлена на формирование постоянного контингента инонационального населения, для которого национальная республика будет не местом временного обитания, а "малой родиной", родным краем. Путь к этому лежит через языковую и культурную интеграцию (отнюдь не ассимиляцию!) не эстонцев в систему эстонского языка и культуры. Для этого необходимо создавать национальным меньшинствам в ЭССР широкие возможности для активной деятельности в области собственных национальных культур. В-третьих, необходимы непосредственное интернациональное воспитание, пропаганда дружбы народов, советского патриотизма. Эта деятельность в прошлом была во многом формальной, чисто лозунговой. Но она имеет важное самостоятельное значение. В условиях гласности и национально- критического возбуждения ни в коем случае нельзя забывать, что дружба народов, идеи и принципы интернационализма, советского патриотизма остаются нашими непреходящими духовными ценностями.

Сейчас обсуждается также проблема правового регулирования межнациональных отношений. Полагаю, что нужно пересмотреть взаимоотношения союзных и республиканских полномочий в сторону значительного увеличения самостоятельности республик. Путь к этому - либо заключение Союзного договора, либо внесение необходимых изменений в Конституцию СССР, либо то и другое вместе; необходимо руководствоваться принципом, по которому полномочия Союза были бы зафиксированы четко и окончательно. А все, что не входит в компетенцию Союза, автоматически будет относиться к компетенции республики. Для правового обеспечения интересов национальных меньшинств понадобится расширить национально-территориальную автономию, вплоть до образования малых территориальных национальных единиц - районов или сельсоветов, и ввести в законодательном порядке национально-культурную автономию. Таким правовым регулированием жизни национальных меньшинств на своей территории должны заниматься сами республики. Наконец, для любого гражданина защита его национальных интересов должна быть обеспечена неуклонным соблюдением законов, гарантирующих права человека. В связи с этим стоит подумать, в какой мере нынешний "генетический" принцип определения национальной принадлежности соответствует такому требованию.

Постоянный адрес данной публикации: