Алма-Ата. 1971. 274 стр. Тираж 3000. Цена 1 руб. 84 коп.

Монография старшего научного сотрудника Института истории Казахской Академии наук кандидата исторических наук В. Я. Басина затрагивает актуальную проблему становления и развития исторических связей национальных окраин с Россией, их вхождения в состав Русского государства. Автор попытался более широко, чем его предшественники, поставить вопрос о роли Казахстана во внешней политике России и в международных отношениях. Такая целенаправленность работы обусловила ее содержание: русско-казахские отношения рассматриваются в широких хронологических рамках - XVI-XVIII вв. с экскурсами в первую половину XIX века. Таким образом, автор стремится осмыслить затянувшийся процесс присоединения Казахстана к России, проследить этапы и тенденции восточной политики царизма в свя-

стр. 151

зи со сложным внешнеполитическим положением Казахстана (взаимоотношения с Джунгарией и Китайской империей). Поэтому акцент сделан в книге на дипломатических связях (посольских отношениях) и на роли Казахстана в международной политике.

Монография основана главным образом на опубликованных материалах, в той или иной мере использованных и другими историками. Однако она свидетельствует о назревшей потребности обобщить большой конкретно-исторический материал, о необходимости серьезно оценить путь, пройденный советской исторической наукой Казахстана. Стремясь рассмотреть восточную политику России на широком фоне всей ее внешней политики, В. Я. Басин утверждает, что решение восточного вопроса в XVIII в. заключалось в том, чтобы обеспечить безопасность южных границ, добиться выхода из Черного моря в Средиземное, прорубить "южное окно" в Европу и на Восток (стр. 62). Поэтому значительное внимание он уделяет внешней политике Петра I, когда восточная политика осложнялась столкновениями с западными державами (Францией, Англией и др.). Связывая политику Петра I с "ускоренным развитием капитализма" в России в первой четверти XVIII в. (стр. 68), автор забывает о том, что выше он сам писал, что лишь в конце XIX - начале XX в. "Россия переживала сложный и бурный процесс становления капиталистических отношений" (стр. 21). Без дополнительных комментариев данное сопоставление выглядит как противоречие, не объясняющее позицию автора в этом сложном вопросе. Думается, что вообще следовало бы несколько расширить текст о политике Петра I по отношению к Казахстану и Средней Азии, поскольку автор утверждает, что уже в первом десятилетии XVIII в. "активизировалась политика Петра I в сторону казахской степи" (стр. 72).

Говоря о большом значении завоевания Россией Казанского и Астраханского ханств в активизации восточной политики (стр. 52 - 55), а также о расширении торговых связей России в XVII в., В. Я. Басин не уделяет должного внимания торговле России со Средней Азией через Сибирь и казахские степи. Здесь следовало бы использовать ценную публикацию "Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР" (т. 1. Л. 1932), а также исследования о русской торговле с Востоком через Сибирь¹. Эта часть работы перегружена фактами, не имеющими прямого отношения к восточной политике, связанными с русско-польскими, русско-украинскими и русско-грузинскими отношениями. Создается впечатление, что автор несколько преувеличивает роль Казахстана в международных отношениях XVII века.

Автор ограничился весьма лаконичной характеристикой социально-экономических отношений и политического строя Казахстана в XVIII в. (стр. 120 - 121). Ссылки на советскую историографию не исключают необходимости рассмотрения данных вопросов в аспекте изучаемой темы. Это важно для понимания того, почему процесс вхождения казахских ханств в состав России затянулся больше чем на столетие, вплоть до 40-х годов XIX века. Фактически в работе речь идет о взаимоотношениях царского правительства и его администрации с казахскими ханами и султанами, имена которых нередко не связываются ни с территорией их владений, ни с подвластным населением. На основании книги нельзя составить представление, как в процессе развития русско-казахских отношений формировались политические связи с отдельными ханствами, как распространялось влияние России на различные регионы Казахстана. Характеристики отдельных представителей ханской власти, данные с налетом идеализации ("могущественный хан Касым", "талантливый хан Хакк-Назар", "дальновидный политик хан Тауке", "могущественный владетель Бухары Абдулла-хан" и пр. - стр. 82, 105 и др.), не помогают объективно оценить их реальную роль в казахских ханствах и во взаимоотношениях с Россией.

Из поля зрения В. Я. Басина выпала основная масса населения казахских ханств - рядовые кочевники-скотоводы. Немногие приведенные цитаты из документов, в которых содержатся оценки настроений народных масс, сделанные представителями ханской власти, не сопровождаются авторскими комментариями и искажают действительность. Говоря о слабости хана Абулхаира и его намерении укрепить свою власть путем принятия российского подданства и получения военной помощи от России, автор явно преувеличивает

¹ Х. Зияев. Средняя Азия и Сибирь (вторая половина XVIII-XIX вв.). Автореферат докторской диссертации. Ташкент. 1964; О. Н. Вилков Ремесло и торговля Западной Сибири в XVII веке. М. 1967.

стр. 152

"власть и авторитет среди широких масс кочевников" 399 "самых видных владетелей Младшего жуза", принявших российское подданство (стр. 154). Вряд ли и представители родовой знати (бии и батыры), эксплуатировавшие феодально-зависимое население путем всевозможных поборов, могли обеспечить себе "безраздельное влияние" и непоколебимый авторитет среди широких масс; тяготение населения к России было вызвано надеждой избавиться от военных нападений со стороны Джунгарии.

Рассматривая "становление русско-казахских взаимоотношений", автор утверждает, что "связи казахских ханств с Россией прослеживаются задолго до XVI в.", что эти связи стали "весьма заметными" уже "после освобождения России от золотоордынского ига" (стр. 75 - 76). Известно, что процесс формирования этнической территории казахов и ранних государственных образований у них был длительным. Можно ли говорить о том, что "контакты между... русскими и казахами возникли на основе политических интересов" (стр. 78) в то время, когда казахская народность еще не сложилась? Не слишком ли категорично звучит вывод автора о том, что "вскоре после возникновения казахского этнополитического союза с ним устанавливаются уже дипломатические, политические и хозяйственные отношения, причем... они носили не эпизодический характер, а являлись прочно сложившейся системой" (стр. 77)? Становление казахско-русских отношений следовало бы увязать с формированием казахской народности и образованием казахских ханств.

Присоединение Казахстана к России представляет собою сложный и длительный процесс. Однако стремление В. Я. Басина определить его хронологические грани не внесло ясности в этот вопрос, а попытки пересмотреть и уточнить даты присоединения отдельных частей Казахстана (Младшего и Среднего жузов) свидетельствуют о невнимательном обращении с датами, установленными советской историографией. В 1731 г. с принятием российского подданства ханом Семске была присоединена к России часть Среднего жуза². Автор же утверждает, что в литературе якобы считается, что в 1731 г. в состав России вошел весь Средний жуз. Почему-то не указана дата, положившая начало присоединению к России Младшего жуза - 10 октября 1731 г., когда была оформлена присяга хана Абулхаира и 30 старшин этого жуза³. Недостаточная осведомленность В. Я. Басина в литературе вопроса не давала ему оснований для неправильного толкования ее выводов. В книге преувеличена растянутость присоединения Младшего жуза (стр. 153- 154). Невнимательность при использовании журнала начальника Оренбургской комиссии В. Урусова (1740 г.) привела к ошибкам: 28 и 29 августа 1740 г. состоялась присяга на подданство России не только старшин Младшего жуза, 28 августа в числе 399 чел. присягали 128 старшин Среднего жуза⁴.

В. Я. Басин не учитывает того обстоятельства, что дата написания или отправления документа не всегда синхронна с датой зафиксированного в нем факта. Начало присоединения Казахстана к России определяется временем присяги принявших подданство, а не донесением об этом факте русского посла А. Тевкелева от 5 января 1732 г. (см. стр. 156 - 157). Неточны и даты принятия российского подданства отдельными представителями ханской власти и феодальной знати (стр. 144, 157), а также первоначальных и повторных присяг. Таким образом, усложняется выяснение разновременных этапов перехода казахских ханств под протекторат России.

Проблема безопасности юго-восточных границ ведет В. Я. Басина к изучению казахско- джунгарских отношений и политики царской России в этом вопросе. Автор неоднократно пишет о "владычестве" Джунгарии, установившемся в Юго-Восточном Казахстане (точнее, в Старшем жузе) после военного вторжения 1741 - 1742 годов. Возникает вопрос: существовала ли экономическая зависимость Юго-Восточного Казахстана от джунгарских властей и в чем она заключалась? К сожалению, книга В. Я. Басина не дает на него ответа. На стр. 189 приводится дата Семилетней войны (1756 - 1763 гг.) и написано следующее: "В это самое время хан Нуралы и его окружение готовили поход в Старший жуз, находив-

² См. Н. Г. Аполлова. Присоединение Казахстана к России. Алма-Ата. 1948, стр. 238; ее же. Экономические и политические связи Казахстана с Россией. М. 1960, стр. 115; "История Казахской ССР". Т. I. Алма-Ата. 1957, стр. 241.

³ "История Казахской ССР". Т. I, стр. 238.

⁴ См. "Казахско-русские отношения в XVI-XVIII вв.". Сборник документов. Алма- Ата. 1961, стр. 153.

стр. 153

шийся под властью Джунгарии". Известно, что в 1758 г. Джунгария была оккупирована Китайской империей, а претензии джунгарских правителей на власть в Старшем жузе были значительно нейтрализованы уже в 1743 г. направленным из России посольством К. Миллера: ему удалось освободить из джунгарского плена султана Среднего жуза Аблая и дать понять, что значительная часть Казахстана уже находится под протекторатом России, а потому необходимо прекратить все "непристойные требования" и военные вторжения. Попытка джунгарского хунтайджи вступить в "дипломатический брак" с родственницей хана Нуралы (наложницей его отца) не является достаточным аргументом для вывода о существовании "прямого контакта между казахской степью и Джунгарией" (стр. 192). Трудно представить, что было уже забыто военное нападение 1741 - 1742 гг., явившееся и на этот раз огромным народным бедствием.

На основании монографии создается впечатление, что все претензии джунгарских властей (в частности требования аманатов - заложников) осуществлялись. Автор почему-то умалчивает о том, что в документах содержатся данные о категорических отказах посылать аманатов в Джунгарию "без царского указа", несмотря на то, что джунгарский правитель Галдан-Церен угрожал войной. Такие искажения ведут к неправильным оценкам событий.

Непонятна в трактовке В. Я. Басина политическая ориентация султанов Младшего жуза (сыновей состоявшего в российском подданстве хана Абулхаира), якобы пославших "своих лазутчиков в Джунгарию" с известием, что избрание в ханы их старшего брата Нуралы "получит юридическую силу после утверждения в Петербурге". Почему они в таком случае "предлагали мир и дружбу Джунгарии" (стр. 182)? Ведь после утверждения в ханском звании Нуралы его братья укрепили свое положение, сделавшись "владельцами" крупных родоплеменных объединений без помощи джунгарских властей. Ошибочно представление о том, что после нападения Джунгарии 1741 - 1742 гг. серьезным препятствием в развитии русско-казахских отношений была активная джунгарская ориентация некоторых представителей казахской феодальной знати (султанов и биев). Почему-то остались вне поля зрения автора существенные факты, говорящие о назревавшем тяготении к России Старшего жуза уже в 30-е годы XVIII века. В начале апреля 1734 г. принял подданство России хан Жолбарс, а 10 июня того же года русское правительство удовлетворило просьбу и родовой знати Старшего жуза о принятии ее в российское подданство⁵. Так начиналось присоединение к России Юго-Восточного Казахстана, завершившееся в 1847 году.

Употребление термина "подданство", имевшего место в правовых отношениях Русского государства и зафиксированного в законодательных актах и других документах, не исключает раскрытия его содержания, изменявшегося в различных исторических условиях, о чем свидетельствуют ссылки автора на работы других историков (стр. 253- 254). Вывод о том, что во взаимоотношениях с Казахстаном "Россия умело использовала... несколько видоизмененный институт протектората, который сочетался с элементами вассалитета" (стр. 260), не вызывает возражений, если он сформулирован применительно к XVIII веку. Верно, что Россия сыграла немаловажную роль в обеспечении безопасности юго-восточных рубежей и в разрядке напряженности внешнеполитического положения Казахстана. Но В. Я. Басин почему-то не вспоминает о том, что многократные обещания военной помощи России со стороны казахских ханств фактически не осуществлялись. Такие обещания фигурировали лишь в условиях подданства, в переговорах с посольствами, в дипломатической переписке. Не были реализованы и намерения русского правительства использовать казахов в Семилетней войне, в конных отрядах и пр. В. Я. Басин пишет, что "после подписания указа императрицы от 19 февраля 1731 г. о подданстве казахов казахские ханства превратились в вассальные" (стр. 252). Это положение не вяжется с пониманием подданства как протектората с элементами вассалитета. Видимо, решение вопроса о формах взаимоотношений Казахстана с Россией требует более тщательного изучения всего процесса присоединения Казахстана к России.

"Введение" к книге не дает представления об ее источниковедческой базе. Обзора использованных архивных материалов и других источников в нем нет. Немногие критические реплики в адрес источников не избавили В. Я. Басина от ошибок в датировке важных фактов, в трактовке казахско-джунгарских отношений и пр. Не удов-

⁵ "Казахско-русские отношения в XVI - XVIII вв.", док. N 45, 49, 54.

стр. 154

летворяет также структура и содержание "Краткого обзора литературы по теме". Автор включил в него наряду с работами буржуазных и советских историков донесения русских послов, записки С. Герберштейна, И. Фалька и другие повествовательные источники. Вместе с тем он не осуществил своего намерения дать критический анализ литературы по теме (стр. 39). Ограничившись лаконичной оценкой нескольких исследований (стр. 32 - 33), В. Я. Басин лишь напомнил в сноске 44 о существовании ряда работ, связанных в какой-то мере с его тематикой.

Некоторые оценки автора вызывают возражения. Неверно, что "лишь в 40-х годах XX в. закрепилась точка зрения о прогрессивности присоединения Казахстана к России" (стр. 31 - 32). Еще Ф. Энгельс указывал, что "Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку... господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии..."⁶. Непонятно, что разумеет автор под "экстенсивностью" освещения материала в "Истории Казахской ССР" (стр. 4). Нельзя согласиться и с мнением о "хрестоматийной направленности" "Очерков истории Казахской ССР" (Л. 1941) М. П. Вяткина, проложившего основные пути в изучении истории Казахстана. Глухие ссылки на "ряд историков", без указаний их фамилий, и на "ряд работ", не названных в тексте и в постраничных сносках, снижают их критическую оценку. Можно было бы избежать искажений и неточностей в цитировании документов (стр. 142, 153 и др.), ошибок в ссылках на источники (стр. 146, 150, 152 и др.) и литературу (стр. 128, ссылка 16, стр. 157, ссылка 35, и др.). Эти существенные недостатки следует учитывать при пользовании книгой.

⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 27, стр. 242.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Н. Г. АПОЛЛОВА:

Comments: