М.: Институт стран Востока, 2011. 308 с.

Рецензируемая книга А.Ю. Другова, известного востоковеда, одного из ведущих ученых, возглавляющих отечественную школу индонезиеведения, посвящена переломному на рубеже XX-XXI вв. этапу развития Индонезии, чрезвычайно важному с точки зрения его значения для настоящего и будущего этой страны - гиганта в регионе Юго-Восточной Азии и одного из крупнейших государств мира. Хронологически текст включает время от падения в мае 1998 г. авторитарного военно-бюрократического режима президента генерала Сухарто и перехода к процессу реформирования политической системы в направлении ее некоторой либерализации.

В кратком введении автор следующим образом определяет задачу исследования, которую он видит "не только в том, чтобы изложить события рассматриваемого периода, но и попытаться осмыслить их внутреннюю логику, обнаружить их корни в умах, в политической культуре, историческом и социальном опыте индонезийцев" (с. 4). Серьезное достоинство работы - опора автора на принцип исследования, сочетающий конкретный анализ событий и перемен в Индонезии в рассматриваемый период с обращением к проблемам влияния на современный политический процесс и политическое поведение элиты и масс культурно-исторических факторов, особенностей психологии и национального характера индонезийцев.

Если исходить из цитированного выше определения автором задачи исследования, то, на мой взгляд, в научно-теоретическом и методологическом смысле особое место в работе занимает глава I "Предпосылки кризиса и падение военно-бюрократического режима". К изучению специфики индонезийской авторитарной модели "нового порядка" ученый обращался многократно, выработав собственную убедительную концепцию становления и эволюции политической системы и особенностей политической культуры Индонезии в период 32-летней диктатуры генерала Сухарто. Концепция А.Ю. Другова может служить и служит, что подтверждается современной литературой по Индонезии, методологической основой многих исследований отечественных индонезиеведов.

В данной главе автор подводит итоги трех десятилетий авторитарного военно-бюрократического режима, делает акцент на его последней фазе агонии и краха. Причем перед нами не просто итоговое обобщение этого уходящего в прошлое сложнейшего периода в истории страны и жизни индонезийцев, но и особый аналитический подход автора, его взгляд с позиции уже исторической ретроспективы. Наиболее в этом плане интересны выводы о сущностных глубинных причинах необычайно быстрого ("в одночасье", с. 42) падения Сухарто и следом крушения созданного им "нового порядка".

В комплексе причин, решающих для ускорения падения сухартовского режима, автор выделяет самые существенные. Они связаны с изменением общественной психологии индонезийцев (от традиционно патриархальной к более реалистической и прагматичной), расширением в обществе политически активного слоя и как результат вышеуказанных процессов "некоторой десакрализации власти, рационализации политического мышления" (с. 43). Автор обращает внимание на то, что Сухарто и верхушка армии, державшие власть в своих руках, не могли создать саморегулирующуюся систему. Режим, основанный на насилии, принуждении, репрессивных методах управления, не мог не вызывать отчуждение власти от общества. С началом азиатского кризиса 1997-1998 гг., достаточно сильно ударившего по финансово-экономической системе Индонезии, отчуждение достигло критического уровня, способствуя падению режима.

Процитирую главный вывод автора, подводящий черту под закончившимся столь бесславно сухартовским вариантом авторитаризма. «"Новый порядок" проявил неспособность адаптиро-

ваться к тем социальным изменениям, которые сам же вызвал к жизни экономическим развитием. Если отвлечься от второстепенных деталей, то по своей философии власти и методам ее осуществления режим генерала Сухарто пришел к своему концу таким же, каким он был в конце 1960-х гг., тогда как изменилось общество, которым этот режим намеревался управлять неопределенно долго, не меняя методов и подходов между властью и гражданами» (с. 45).

В четырех главах, относящихся непосредственно к начальной переходной 8-летней фазе развития Индонезии, последовательно рассматриваются четыре президентства, сменявших друг друга четырех постсухартовских высших лидеров (II - "Президентство Б.Ю. Хабиби: начало политических реформ", III - "Президентство Абдуррахмана Вахида", IV - "Президентство Мегавати Сукарнопутри", V- "Начало президентства Сусило Бамбанга Юдойоно (2004 2006 гг.)"). В этой основной части монографии главный вектор исследования - проблема формирования, а точнее, поисков новой модели развития Индонезии, разнонаправленность перемен, касающихся не только преодоления наследия авторитарного прошлого, но и решения новых задач, возникающих практически во всех сферах жизнедеятельности уже поставторитарного общества. Внимание автора обращено к узловым кардинальным вопросам, вставшим перед страной в условиях острого политического кризиса, в котором отразилось углубляющееся несоответствие патерналистского типа власти (особо выраженное в концепции "отца-президента") капиталистическому и, как его называет А.Ю. Другов, "квазилиберальному базису" (с. 46).

В данной части монографии особого внимания заслуживает глава, посвященная президентству Б.Ю. Хабиби, поскольку с него фактически начался новый современный этап в политическом развитии Индонезии. Инженер Хабиби - бывший вице-президент Сухарто, его ближайший сподвижник и официальный преемник, по определению не мог пользоваться популярностью и доверием индонезийцев, оставаясь в их сознании прямым продолжателем репрессивной и коррупционной политики "нового порядка".

Подобная точка зрения распространена в литературе по Индонезии. А.Ю. Другов, разделяя мнение о том, что формальная легитимность Хабиби "не подтверждалась признанием со стороны общества" (с. 99), вместе с тем тоньше подходит к оценке этой фигуры, полагая, что происходящие в обществе и государстве изменения, не позволят управлять Индонезией прежними методами. Причем, как отмечает автор, "Хабиби лучше, чем большинство генералов, понимал, что ситуация изменилась, и шел на шаги, которые порой вызывали недовольство военачальников" (с. 54). К таким шагам относится немало мероприятий: освобождение политзаключенных, снятие запретов прежнего режима на немалую часть печатных изданий, ликвидация политической цензуры СМИ, разрешение создавать новые политические партии. Последнее сопровождалось буерной политизацией общества, в частности быстрым ростом числа политических партий (автор называет 200 партий, возникших уже летом 1998 г., в следующие годы эта цифра естественно пошла на убыль).

Глава о Хабиби, как мне кажется, примечательна еще и тем, что именно в это двухлетие обозначились те вызовы и угрозы, с которыми Индонезия сталкивалась и в последующие годы: обострение конфликтов на этноконфессиональной почве, экспансия исламизма, рост сепаратизма. Что касается сепаратистских настроений и движений, то именно при Хабиби начался новый виток борьбы за отделение Ачеха крупной, богатой природными ресурсами, в том числе нефтью, провинции на севере Суматры (причем корни сепаратизма ачехцев уходят в далекое историческое прошлое).

Автор особо выделил сюжет о достижении в октябре 1999 г. независимого статуса Восточным Тимором, периферийной территорией, до 1975 г. находившейся под контролем Португалии, а затем аннексированной сухартовской Индонезией. В трактовке этого события, как мне представляется, автор несколько склонен к индонезиецентристскому подходу. Вне его внимания остается довольно редкий феномен, когда страна (Индонезия), подвергавшаяся многолетнему колониальному угнетению, сама переходит к жесткой колониальной политике. Думаю, следовало бы кратко сказать о судьбе острова, жители которого, проявляя редкостную стойкость, с 1975 по 1999 г. вели неравную освободительную борьбу с индонезийскими колонизаторами (именно так они воспринимали индонезийцев).

Преобразования, связанные с началом политических реформ, можно отнести к позитивной стороне развития общества при Хабиби, который если не инициировал их, то и не сопротивлялся изменениям в политике. Все это говорило о реальном расширении политического участия индонезийцев. Решение о досрочных (1999 г.) президентских выборах свидетельствовало об очевидной тенденции к построению электорального процесса на демократических принципах.

Но автор рассматривает и другие стороны жизни страны в годы президентства Хабиби, демонстрируя невозможность быстрой стабилизации общества и реформаторских усилий при сохраняющемся тяжелом наследии авторитарного режима. Он обращает внимание на не снижающийся накал массовых протестных движений снизу (не только горожан, но и крестьян) нередко в экстремистских формах, новые всплески антикитайских выступлений, разгул преступности и т.п.

После выборов 1999 г. в течение короткого отрезка времени до 2004 г., как достаточно подробно рассматривается в книге А.Ю. Другова, сменились три главы государства, что само по себе говорит о сохраняющейся напряженной и нестабильной, неблагополучной обстановке в индонезийском обществе.

На меня сильное впечатление при чтении текста трех глав, посвященных второму, третьему и четвертому постсухартовским президентам, произвело то, как автору удается воссоздавать их политико-психологические портреты, внося своего рода "очеловеченные" элементы в контекст научного исследования, делая его более убедительным и достоверным. В этой портретной "галерее" мое предпочтение отдано личности либерала (по индонезийским меркам) Абдуррахмана Вахида, непосредственно сменившего Хабиби. Вахид - основатель и лидер Партии национального возрождения (ПНВ, июль 1998 г.), выступающей в качестве политической организации исламско-традиционалистского Союза мусульманских богословов (Нахдатул Улама), известный крупный богослов. Автор называет его одной из самых противоречивых и по-своему трагических политических фигур в постсухартовской Индонезии. Руководимая им ПНВ выступает против превращения Индонезии в исламское государство, за разделение государственной власти и религии.

Противоречивость Вахида как личности проявлялась в том, что понимание им необходимости реформирования и модернизации отношений между властью и обществом соединилось, по словам Другова, "с инстинктивной приверженностью к патриархальным воззрениям на эти отношения, известным мессианством в сочетании с яванским мистицизмом" (с. 107). Ему были свойственны, как отмечает автор, экстравагантность, склонность к экспромту, эпатажу и грубоватому юмору. Эти черты приносили ему популярность, но и вызывали недоумение у политиков и в религиозных кругах, поскольку подобный стиль поведения противоречил традиционным представлениям индонезийцев о "мудром и осмотрительном правителе" (с. 109). Автор соглашается с оценками некоторых западных ученых о непредсказуемости поведения Вахида, непоследовательности и в целом слабом политическом потенциале, в результате чего искренние реформаторские начинания, в конце концов, обращались против него, снижая рейтинг доверия и популярности. Так, впервые Вахид, вступив в должность президента, поднял вопрос о миллионах безвинно пострадавших в результате террора 1965-1967 гг., попросил прощения у пострадавших за участие членов Нахдатул Улама в массовых убийствах, предложил создать комиссию по установлению подлинных корней этой трагедии и национальному примирению. Более того, он выступил за отмену постановления конгресса (1966) о запрещении марксистско-ленинской идеологии, поскольку это решение нарушает права человека. В марте 2000 г. издал распоряжение о создании комиссии по правам человека, из тюрем была освобождена еще одна большая группа политзаключенных.

Все эти действия не могли не вызывать недовольство и противодействие со стороны консервативной гражданской элиты и в определенных традиционалистских кругах политиков и клерикалов. Но наиболее сильное сопротивление (часто скрытое) курс Вахида на демократизацию политической системы встретил со стороны генералитета, поскольку в центре реформаторской программы президента была военная реформа, подразумевавшая постепенное превращение армии из автономной политической силы в один из институтов государства, подконтрольный гражданской власти (с. 110). В итоге Вахид оказался бессилен противостоять натиску пестрой и активной оппозиции, в которой большую роль играли военные, и в результате импичмента был досрочно освобожден от президентской должности.

До выборов 2004 г. Хабиби сменила на президентском посту вице-президент Мегавати Сукарнопутри, дочь первого президента Индонезии Сукарно, возглавляющая Демократическую партию Индонезии (борющуюся) - ДПИ(б). Автор сдержанно, но очень четко характеризует ее как личность и лидера. Отмечает недостаток политического опыта, нерешительное, уклончивое поведение в качестве руководителя партии и главы государства, поначалу компенсируемое харизмой ее отца. Я бы добавила при этом ее личную целенаправленную устремленность к вершине власти. С президентства Сукарнопутри начался отход от либерального курса отстраненного

от власти Вахида. Это прежде всего проявилось в приостановлении военной реформы по превращению армии в государственный институт, подчиняющийся гражданской власти.

В обстановке политической нестабильности, ненадежности гражданской политической элиты, слабых позициях Сукарнопутри и ДПИ(б) в парламенте она была вынуждена, став президентом, искать опору своей власти. Исключались мусульманские партии, большинство которых было против того, чтобы женщина возглавляла индонезийское государство. Сукарнопутри нашла опору в лице Голкара и армии, как пишет автор, представлявших "именно те сегменты политического спектра, в борьбе с которыми она выдвинулась на авансцену этой борьбы" (с. 160).

В главе о президентстве Сукарнопутри я бы особо выделила впервые обобщенный и многоплановый анализ комплекса актуальнейших для Индонезии проблем, связанных с распространением исламизма (внутренние и внешние аспекты). Другов не раз обращался к проблемам ислама в Индонезии, но здесь воссоздана полная картина тех неоднозначных процессов, которые составляют суть складывающейся религиозной ситуации. Автор не делает каких-то далеко идущих выводов, не преувеличивает, но и не преуменьшает потенциальную опасность активной радикализации ислама, распространения исламизма и соответственно исламистских террористических методов борьбы, ставит скорее гипотетический вопрос об угрозе превращения Индонезии в исламское государство.

Завершающая монографию глава посвящена началу президентства Сусило Бамбанга Юдойоно (2004-2006). Впервые после падения сухартовского режима во главе государства оказался генерал, министр-координатор по политическим вопросам и безопасности в кабинете Сукарнопутри. Он занял президентский пост в результате выборов 2004 г., победив своих соперников - генерала Виранто (Голкар) и Сукарнопутри, баллотируясь от новой малоизвестной Партии демократов (ПД). А.Ю. Другов высказывает резонное предположение, что и созданная незадолго до парламентских выборов в апреле 2004 г. ПД сыграла роль того инструмента, который, опираясь на часть военных структур, призван был обеспечить победу С.Б. Юдойоно на президентских выборах в июле 2004 г., что не исключало соперничества внутри военной верхушки, - отсюда появление кандидатуры генерала Виранто.

С.Б. Юдойоно имеет репутацию генерала-реформатора, и сам бы позиционировал себя как наследника самого либерального из постсухартовских президентов - А. Вахида. В частности, он продолжил курс Вахида на ротацию военачальников разных видов вооруженных сил на высших военных постах. Вместе с тем, не имея прочной опоры в парламенте и сталкиваясь с перманентной оппозицией гражданской элиты, он был заинтересован в поддержке армии. Автор делает по этому поводу логичный вывод о том, что его реформаторство в военной сфере будет психологически и политически ограничено (с. 229).

Тот факт, что всего лишь на седьмой год после крушения авторитаризма на высшем посту государства оказался военный, связан с изменениями в настроениях индонезийцев, разочарованием в реформах, которые не выполняются, появлением ностальгии по сильной власти, способной остановить дестабилизационные процессы. Поэтому не исключено восстановление политической роли армии как наиболее эффективной и надежной силы. "При этом, - пишет автор, - забывалось, что за тридцать с лишним лет своего господства армия не сумела придать обществу самовоспроизводящую стабильность и нет разумных гарантий, что ей это удастся с новой попытки" (с. 305).

Книга А.Ю. Другова выходит за рамки узкостранового исследования. Его выводы по многим вопросам, основанным на опыте Индонезии, связанные со спецификой эволюции, затем крушения индонезийского варианта авторитаризма, и исследование особенностей трудного и противоречивого перехода к еще неясно определившейся новой политической модели проецируются и на общие проблемы современного развития стран Востока. В качестве иллюстрации можно обратиться к рассуждениям автора об историческом потенциале и исторической функции авторитаризма. Следует заметить, что проблема авторитаризма в развивающихся странах не утратила своей актуальности и сейчас остается одной из изучаемых в мировом востоковедении. Опираясь на опыт Индонезии, автор неординарно подходит к интерпретации обозначенной темы. По его мнению, стабильность ради определенных политических и социальных целей, сформулированных элитой, обеспеченная применением насилия, предполагает "наличие в обществе латентного или явного неприятия этих целей" (с. 44). Причем последние, как правило, объективно соответствуют стратегическим интересам развития общества (чаще всего модернизация экономики, экономический рост, ускорение капиталистической трансформации).

Автор ставит вопрос в другой плоскости: способна ли правящая элита убедить хотя бы политически и социально активную часть общества в совпадении избранной стратегии с долгосрочными потребностями развития общества и на этом основании постепенно отказываться от насилия в пользу расширения политического участия граждан? Он называет позитивное решение этой проблемы "неким идеальным путем" (с. 44), по которому реально не в состоянии продвигаться авторитарные режимы. Индонезия дает наиболее негативный ответ на данный вопрос, когда армия и ее лидер Сухарто, как символы власти, стали "символом коррупции и фаворитизма" (с. 44).

В регионе ЮВА в качестве позитивного ответа можно привести пример жесткого авторитарного правления в Сингапуре, но с осознанной политикой правящей элиты, направленной именно на создание условий для достаточно широкого политического участия сингапурцев. Но Сингапур, занимающий особое положение в регионе, с его статусом развитой страны, - редкое исключение в третьем мире.

Общепроблемное значение имеет вывод автора, касающийся обострения политического кризиса в Индонезии непосредственно после падения режима Сухарто. Чтобы стабилизировать обстановку, снизив накал политического и социального напряжения в обществе, была необходима новая, ответственная сильная власть. Оценивая сложившуюся ситуацию, автор приходит к заключению о неспособности вообще авторитарных режимов (по самой их природе) к выдвижению крупных, авторитетных личностей в высших эшелонах политической элиты. Отсюда следует неизбежность дефицита эффективного руководства после крушения авторитаризма. Эта идея применительно к Индонезии прослеживается в оценках Друговым формируемой государственной политики постсухартовскими президентами рассматриваемого восьмилетия и создания новых политических структур.

В более широком плане в монографии ставятся вопросы о характере и особенностях переходных этапов развития после падения авторитарных режимов. Исходя из опыта Индонезии, пережившей, как мы знаем, один из самых затяжных, жесткорепрессивных вариантов авторитаризма, очевидно, может быть сделан вывод о закономерности для большинства развивающихся стран Востока неустойчивого, противоречивого, мучительного для народа движения в поставторитарном пространстве под стандартными, как правило, не осуществляемыми полноценно лозунгами демократизации и обновления политических систем.

Книга А.Ю. Другова, охватывая широкий спектр проблем и сюжетов, объединенных в единое логическое целое, повторюсь, отличается высоким профессионализмом и особым аналитическим складом мышления автора. Необходимо сказать о пропорциональности и гармоничности в распределении материала, акцентах в каждой из глав на имеющие наиболее важные для всего исследования вопросы и темы.

Монография, текст которой хронологически ограничен (1998-2006), представляет научную ценность и с точки зрения выводов автора о возможных перспективах развития Индонезии в последующие годы. Уже сегодня можно сказать, что прогнозы автора, особенно по вопросам поисков новой политической модели, расстановки политических сил, межгрупповой и межличностной борьбы внутри правящей элиты, экспансии исламизма, угрозы сепаратизма и внешнеполитических аспектов государственного курса Индонезии, получают полное подтверждение в развитии страны во второй половине первого десятилетия XXI в.

Отмечу безупречный стиль исследования, использование обширнейшего круга источников и литературы, особую, я бы сказала, корректность и бережность автора в обращении с научным материалом (образец для молодых начинающих ученых).

Перед нами фундаментальная, чрезвычайно актуальная, оригинальная по замыслу и воплощению, талантливо написанная книга, которая представляет новый серьезный вклад в отечественную востоковедную науку и с полным основанием может быть отнесена к индонезиеведческим исследованиям мирового уровня.

Постоянный адрес данной публикации: