На протяжении многих веков развития военной науки полководцы и теоретики уделяли большое внимание проблеме ведения разведки в стане противника и, одновременно, пресечению деятельности вражеских агентов на своей территории. Тайные агенты активно использовались практически во всех масштабных вооруженных конфликтах прошлых веков, однако лишь к концу XIX столетия в европейских странах появились специальные постоянно действующие органы, призванные вести борьбу со шпионажем. Среди них можно назвать Криминалистический департамент расследований в Англии, Второе бюро Генерального штаба во Франции, контрразведывательную группу в Генштабе Австро-Венгрии и т.д. Российская Империя в этом отношении серьезно отставала как от своих геополитических союзников, так и от противников. Причин тому несколько, но, видимо, главная из них заключается в том, что опыт войн XIX в. наглядно показал - одной из наиболее рациональных мер выявления разведчиков неприятеля является создание сети тайных агентов, способных обнаруживать и оперативно доносить о действиях шпионов, а отношение к таким лицам в российском обществе было крайне негативным. Например, журналист Ф. В. Булгарин называл секретных агентов "людьми продажными и безнравственными"1. Не менее эмоциональна была и 3. Ралли, утверждавшая в одной из своих работ, что порядочный человек "никогда не сделался бы шпионом"2. Парадоксально, но даже среди руководства спецслужб не было единства в данном вопросе - если в 1812 г. военный министр М. Б. Барклай-де-Толли называл секретных агентов людьми "расторопными, хитрыми и опытными", ценил и уважал их труд, то А. Х. Бенкендорф указывал, что "честные и способные... часто брезгуют ролью тайных шпионов". Сомнение в необходимости специальных контрразведывательных ведомств нередко выражали и члены правительства - в частности, известна точка зрения премьер-министра П. А. Столыпина о том, что борьба со шпионажем "является лишь одной из отраслей политического розыска"3. В условиях отсутствия о ... Читать далее