После Первой мировой войны в центральной и юго-восточной части европейского континента на месте Австро-Венгрии и западных областей Российской империи возник целый ряд новых или возрожденных стран, которые в отличие от рухнувших многонациональных империй создавались под лозунгами моноэтничности. В условиях роста националистических настроений особенности расселения народов делали определение границ в Центральной и Юго-Восточной Европе крайне сложной проблемой. Ее урегулированием дипломаты стран Антанты занимались как во время Парижской мирной конференции, так и после ее окончания. Великие державы выступали посредниками в переговорах между претендентами на спорные территории, а в каких-то случаях просто ставили конфликтующие стороны перед фактом принятого решения. Несмотря на специфику каждой конкретной ситуации, именно консолидированное мнение "большой тройки" - Великобритании, Франции, США - являлось главным фактором установления новых границ. Исключений из этого правила было немного. Минимальным влияние Антанты оказалось при определении восточных границ Польши и Румынии. Но эти примеры не могут считаться в полной мере показательными, так как речь шла о границах с Советской Россией, которая изначально находилась вне рамок Версальской системы1, а ведущие державы Антанты, несмотря на ультиматум Дж. Керзона, спокойно реагировали на нарушение этнического принципа в отношении большевистского режима. Во многом уникальным случаем окончательного территориально-политического разграничения без их прямого вмешательства стало Раппальское соглашение, заключенное 12 ноября 1920 г. между правительствами Италии и Королевства сербов, хорватов и словенцев (КСХС) о спорных территориях на восточном побережье Адриатического моря. Решение территориального спора происходило одновременно с процессом конституирования югославянского государства. Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. - Югославия) возникло после Первой мировой войны в результате объединения бывших ... Читать далее